Ржевский. Том 2

Ноги последнего врага взмыли в воздух, спина приземлилась на жёсткие камни школьного двора.

Хотя бы аикидо в исполнении блондина было узнаваемым. Он тут же повалился на поверженного противника спиной сверху, образовывая с ним подобие буквы Т.

Локти партнёра расчётливо и синхронно превратили в омлет и лицо нападавшего, и, г-хм, кое-какие более деликатные части анатомии.

Хороший удар, отстранённо отметила про себя японка. Пожалуй, в такой ситуации — единственно идеальный.

Особенно для добивания. Нокаут в голову, яйца всмятку: лёгкость, с которой товарищ крошил в полёте ледяные глыбы голыми руками, в степени закалки его тела сомнений не оставляла.

Минимум пятый дан каратэ-до. Свой, выстраданный, политый потом, кровью, не купленный за деньги чёрный пояс.

Классический боевой стиль мятежной Окинавы, не новомодные спортивные танцы.

Самураи семьи Норимацу наверняка сейчас смотрели с небес на партнёра своего потомка с толикой удовлетворения.

Да, очень своеобразная техника, но, чёрт возьми, рабочая же — рисунок боя говорил понимающему очень многое о колоссальном прикладном опыте практических схваток, имевшемся у Ржевского.

Судя по результатам.

Шу не понаслышке знала, сколько пота и крови надо пролить в до-дзё, чтобы довести и крепость своего тела, и культуру движений до подобного автоматизма.

Японка решительно и коротко поклонилась своему лежащему на земле товарищу: стремительный, безнадёжный, но такой поучительный бой Мастера заслуживал уважения.

Ржевский исполнил всё в точности как говорили старики на Окинаве (если не учитывать его очень странную культуру движений, технику рук да постановку ног): иккэн хисацу.

Одним ударом наповал. Единственно возможная тактика боя невооруженного с тренированными и вооруженными.

А ведь он никогда не хвастался, подумала Шу. А сам Мастер не ниже пятого дана.

— КАК? — белобрысая идиотка, которую напарник по бизнесу посылал на известные три буквы своего языка минуту назад, хлопала глазами.

— ПРИКРОЙ! — а Наджиб, оказывается, что-то знает по-японски.

Менталистка рванула вперёд и приземлилась на колени над партнёром. С её ладоней сорвалось едва заметное свечение, которое иногда появляется при работе дипломированных целителей.

— Она его лечит! Не дайте ей его откачать!

Повинуясь словам бабищи, от толпы отделилась ещё пара человек.

Ситуация в голове Шу, как мозаика, мгновенно встала на место: если Наджиб при таком скоплении аристократов использует ментал как защиту, она автоматом поставит себя вне закона.

Аль-Футаим рядом нет, ментальная магия официально запрещена. Да, не пойман не вор — но сейчас её как раз поймают. Слишком много аристократов.

А если подопечная напарника по бизнесу себя не защитит в ближайшую минуту, оказать помощь Дмитрию будет некому.

Чёрт. Оружие-инфра — под хламидой менталистки, не успеть забрать.

Однако и недостойных колебаний Шу не испытывала: самураи семьи Норимацу никогда не оставляли союзников.

Что делать, было как раз понятно. Повторить бы только этот замечательный результат Дмитрия против магов.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ! — японка взмыла в прыжке в воздух и аккуратно впечатала йоко-тоби-гири в горло идущему первым.

Глава 23

Нападавшие на беззащитного раненого не ожидали, что кто-то заступит им дорогу. Горло мага смялось под её ногой, как салфетка ресторана в руке.

— Минус один! — крикнула Шу на кураже по-японски сама себе, копируя манеру союзника.

Первый рухнул на колени, выпучил глаза и дико захрипел. Затем принялся судорожно лапать снаружи гортань, словно пытался что-то сделать с размозженной трахеей.

Ну-ну, бог в помощь.

Для начала лови болевой шок, ураганный отёк, непроходимость дыхательной щели — а там и асфиксия очень скоро подкрадётся: в семье Норимацу теорию хорошо знали даже женщины.

Магов надо устранять первым же ударом, иллюстрацию классического постулата Окинавы только что убедительно продемонстрировал Ржевский.

Теперь бы справиться со вторым.

К сожалению, этот оказался прошаренным: успел врубить доспех, пока она приземлялась, моментально разорвал дистанцию, пользуясь инерцией её прыжка, и активировал боевой энергетический бич.

Шу тоже отступила на шаг и присмотрелась: магический артефакт, что-то типа протеза для слабосилков-энергетов, находящихся между первым и вторым рангами.

Слава богу, уровень даже не тройка. Плохо, что вооружён с учётом собственной специфики.

К своему огромному сожалению, Шу не была мужчиной. Жёсткая силовая манера каратэ-до, недосягаемые высоты которой только что так наглядно и убедительно предъявил миру Ржевский, была ей недоступна — не та масса тела, не та прочность скелета, не та взрывная производительность мышц.

Женщине сложно тягаться с мужчинами в грубой физической силе, если только ты не хитрожопая менталистка с бустом через нервные окончания (и то, до поры до времени).

В классических жёстких контактных окинавских школах уклоны и нырки всегда считались унизительным трюкачеством. Не говоря уже о финтах.

Шу, увлекавшаяся отработкой этой техники в детстве тайком от всех, сейчас мысленно погладила себя по попе — в качестве поощрения.