Ржевский. Том 5

— Порадовать. — Абсолютно серьёзно отвечает подопечная.

Прочие замолчали и внимательно её слушают.

— Чем? — неимоверным усилием воли удерживаюсь от рвущихся вслед за вопросительным знаком нецензурных ругательств.

— Она последняя, кого ты успел употребить! — на голубом глазу поясняет Наджиб, нисколько мне не сочувствуя. — А известная часть тела последнего Ржевского — своего рода символ, по крайней мере в этом городе.

— И что? — беспардонная аль-Футаим загорается интересом сильнее.

— Ну, Сяо Ши — последняя, кто сможет про двадцать сантиметров другим компетентно рассказывать, — охотно поясняет менталистка. — Получается, наступил конец эпохи. Она видела закат.

— Пха-ха-ха-ха-ха! — Далия начинает жизнерадостно и заразительно хохотать, как будто подопечная сказала что-то хорошее.

— Вот ты… — осекаюсь, резко успокаиваясь.

— Эй, чего задумал? — от сестёр Барсуковых смена эмоций на моём лице не укрывается.

Вместо ответа просто разжимаю пальцы и выпускаю карабин.

Старый трюк. Девчонки будто по команде зачаровано следят за падающей вещью, как она тарахтит по полу.

Когда они поднимают глаза, два коротких ствола (пистолеты) уже в моих руках.

— Длинный ствол на короткий на короткой же дистанции всегда полагается менять с финтом, — цитирую одно наставление. — Мадина, пожалуйста, повтори, что ты сейчас сказала?

Разумеется, стрелять не буду. Но не молчать же, размазывая скупые мужские слёзы по лицу от бессилия.

В девчонок стрелять не буду, а самому, по большому счёту, жить уже незачем.

Вон, если родные люди так насмехаются, то как наедине с этим несовершенным миром оставаться? Без самого, как оказалось, главного.

* * *

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Ржевский внушал. Ржать хотелось так, что со стороны смотрелось бы как психическое нездоровье.

Когда он достал пистолеты, у неё на мгновение даже мелькнула шальная мысль, что всё. Доприкалывалась.

Далька, судя по счастливой роже, в отличие от всех видела ситуацию целиком даже без вербальных комментариев своего близнеца.

— Ладно, не буду над тобой издеваться, — вздохнула Мадина. — Но ты учти, потомок гусара. Помнишь, что я тебе в первый день нашего знакомства сказала?

— Что я становлюсь уязвимым, демонстрируя слабости. — Глаза попечителя сверкнули холодным металлом. — К чему это сейчас?

Ух ты, вот это дисциплина разума. Менталистка похлопала в ладоши под удивлёнными взглядами присутствующих:

— Браво. Да, я об этом. Имею просьбу.

— Какую? — светлые брови блондина целеустремлённо поползли в сторону лба и направились выше.

— Запомни этот момент, — Наджиб опустилась на колени рядом с раненым. — Просто запомни. Все хорошие и правильные выводы ты сможешь сделать потом, с собой наедине. Я в тебя верю.

Она забрала у него от греха подальше стволы и положила их справа.

— Я прям восхищён твоим оптимизмом в свой адрес, — угрюмо проворчал кое-кто. — Сейчас первый раз в жизни жалко, что ты моих мыслей прочесть не можешь.

— Да чёго их читать, — отмахнулась отзывчивая аль-Футаим.

Остальные девчонки напряглись и перестали дышать в ожидании продолжения.

— Тебе не хочется больше жить, ты утратил смысл бытия и сейчас подбираешь способ, как бы свести концы с концами, — ничуть не смущаясь, продолжила принцесса, оглядываясь по сторонам. — Только вот не можешь изобрести, как нас, будучи парализованным, обратно в портал запихнуть. А при нас ты стреляться не хочешь. Ничего не упустила?

— Вот ты стерва! — Ржевский от возмущёния только что в воздух не взвился. По техническим причинам. — Вот ты сволочь! Я думал, мы с тобой любим друг друга! Тайно от всех и скрывая это даже друг от друга! А ты!..

— Дим, я просто Мадину намного лучше тебя знаю, — поморщилась Далька, ничуть не впечатляясь мужской эскападой. — И у меня тоже крепкие нервы, профессия обязывает.

— А это к чему сказано? — соображалка потомка гусара (весьма не тупая, будем откровенны) дала пробуксовку и совершила сбой по независящим от себя причинам.

Недостаток информации, покивала самой себе менталистка. Он гораздо умнее, чем старается казаться, просто действительно пока не знает меня так хорошо, как близнец.

— У тебя нет никаких необратимых процессов, — проворчала Наджиб, рассеивая интригу и запуская с позеленевших кончиков пальцев целительские касты.

— Да?.. — кое-кто закусил нижнюю губу, преданно впился взглядом ей в переносицу и даже перестал моргать.

— Слово целителя, — Мадина полыхнула с ладони язычком плазмы. — У тебя просто ожог и механическая травма. Кое-какие ткани распухли, кое-что сдавили. Сейчас отёк снимем и…

— ОЙ! — Асато Норимацу, машинально разминавшая кое-что пальцами, вытаращила глаза до размеров золотого дирхама и отдёрнула руку, как от огня.

За следующее мгновенье на лице блондина последовательно сменились размышление, озабоченность, попытка прислушаться к себе.

За ними последовали недоверие, просветление и радость:

— Мадина!.. — глаза Ржевского загорелись пламенем покорителя вселенной. — Да я!.. Да ты!..