Читаем С. А. Есенин в воспоминаниях современников. Том 2. полностью

2 Здесь и далее имеется в виду статья А. Ярмолинского «Есенин в Нью-Йорке», опубликованная в «Новом журнале». Нью-Йорк, 1957, кн. 51, с. 112–119. А. Ярмолинский назвал там А. Ветлугина «приятелем» Есенина. Это неверно. Глубокое расхождение А. Ветлугина с Есениным, их несогласие по самым кардинальным вопросам видно из письма А. Ветлугина к Есенину, присланного уже после возвращения поэта в Москву. «Ты еще в революции, — писал он 6 октября 1923 г. — Я уже на „отмели времен“, где вопреки мнению тишайшего Лундберга — увы или ура — не осталось даже „отвращения к косности“ ‹…›. Ты ушел в Москву („творчество“). Я еду в ненавистную тебе Америку ‹…›. Ты и подлинно „скиф“, меня же веселит отель, бар, аэроплан, шелковое женское белье ‹…›. Во всем этом самым серьезным образом я полагаю единственную реальную ценность. Это уже не красноречие и не мелодекламация. Быть Рокфеллером значительнее и искреннее, чем Достоевским, Есениным и т. д. И в этом мое расхождение с тобой» (ВЛ, 1977, N 6, с. 234–235). Цинизм А. Ветлугина, его преклонение перед тем, что вызывало яростнейшие проклятия Есенина, не могли, конечно, способствовать их дружбе. Он был явно чужд Есенину, и его общество (а пути их скрестились еще в самом начале зарубежной поездки, в Берлине) не только не скрашивало, а скорее усугубляло то духовное одиночество, которое так тяготило Есенина во время его зарубежной поездки.

3 Этот сборник Есенин привез с собой (см. воспоминания И. В. Грузинова и примеч. 25 к ним).

4 О попытке Есенина выпустить сборник своих стихов в Америке — см. его письмо к А. Ярмолинскому и примеч. к нему (VI, 132, 318–319).

<p>И. И. ШНЕЙДЕР</p><p>ИЗ КНИГИ «ВСТРЕЧИ С ЕСЕНИНЫМ»</p>

Илья Ильич Шнейдер (1891–1980) — журналист, театральный работник. Летом 1921 года он был прикомандирован к приехавшей в Москву Айседоре Дункан и помогал ей в организации школы танца. Впоследствии, после отъезда А. Дункан из России, руководил студией, затем Московским театром-студией им. Айседоры Дункан, существовавшим до 1949 года. Познакомился с Есениным в ноябре 1921 года.

Воспоминания впервые опубликованы в журн. «Москва», 1960, N 10. В расширенном виде под заглавием «Встречи с Есениным» были выпущены отдельным изданием (М., Советская Россия, 1965). В наст. изд. печатаются с сокращениями по тексту кн.: Шнейдер Илья. Встречи с Есениным. М., Советская Россия, 1974.

1 Перефразирована первая строка стихотворения М. Ю. Лермонтова «Благодарность». Местонахождение экземпляра «Пугачева» с дарственной надписью А. Дункан неизвестно. На такой же книге, подаренной Ирме Дункан, Есенин написал: «Ирме от черта. С. Есенин» (см.: журн. «Молодая гвардия». М., 1975, N 8, с. 209).

2 Брак Есенина и А. Дункан был заключен 2 мая 1922 г.

3 Есенин и А. Дункан вылетели из Москвы в Кенигсберг 10 мая 1922 г. и вернулись в Москву 3 августа 1923 г.

4 Речь идет об инциденте в берлинском Доме искусств 12 мая 1922 г. Когда Есенин и Дункан появились в зале, то часть публики решила приветствовать их пением «Интернационала». В ответ на это какой-то хроникер из крайне правой эмигрантской газеты «Руль» стал шикать, некоторые из присутствовавших его поддержали. «Лицом к лицу, как на очной ставке, столкнулись два полюса русской мысли, два мироощущения, два мира, — рассказывал об этом случае один из журналистов. — Широко открытыми, недоумевающими и негодующими глазами смотрела гениальная актриса на непонятное зрелище, развернувшееся перед ней, и горячо вступился за революционную Россию ее вдохновенный певец, любимый и верный сын» (газ. «Накануне». Берлин, 1922, 14 мая). Пытаясь унять разгоравшийся скандал, Есенин поднялся на стол и начал читать стихи. Эта история была превращена в сенсацию и долго муссировалась буржуазной печатью.

5 В автобиографии, написанной в Берлине 14 мая 1922 г., Есенин писал: «В РКП я никогда не состоял, потому что чувствую себя гораздо левее» (V, 221). В духе подобных имажинистских эпатажей выдержана, по сути дела, вся автобиография.

Из Москвы на гастроли в Кисловодск А. Дункан выехала 14 августа 1923 г., через 11 дней после возвращения из-за рубежа. 20 августа Есенин писал ей: «Дорогая Изадора! Я очень занят книжными делами, приехать не могу. Часто вспоминаю тебя со всей моей благодарностью тебе. С Пречистенки я съехал сперва к Колобову, сейчас переезжаю на другую квартиру, которую покупаем вместе с Мариенгофом. Дела мои блестящи. Очень многого не ожидал» (VI, 138).

<p>Г. А. БЕНИСЛАВСКАЯ</p><p>ВОСПОМИНАНИЯ О ЕСЕНИНЕ</p>

Галина Артуровна Бениславская (1897–1926) — журналистка, литературный работник.

Перейти на страницу:

Все книги серии Серия литературных мемуаров

Ставка — жизнь.  Владимир Маяковский и его круг.
Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Ни один писатель не был столь неразрывно связан с русской революцией, как Владимир Маяковский. В борьбе за новое общество принимало участие целое поколение людей, выросших на всепоглощающей идее революции. К этому поколению принадлежали Лили и Осип Брик. Невозможно говорить о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В 20-е годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первом поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в сфере культуры, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь — символом современной женщины.Книга Б. Янгфельдта рассказывает не только об этом овеянном легендами любовном и дружеском союзе, но и о других людях, окружавших Маяковского, чьи судьбы были неразрывно связаны с той героической и трагической эпохой. Она рассказывает о водовороте политических, литературных и личных страстей, который для многих из них оказался гибельным. В книге, проиллюстрированной большим количеством редких фотографий, использованы не известные до сих пор документы из личного архива Л. Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт

Биографии и Мемуары / Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное