С английским флотом в мировую войну

30-го мая я был приглашен на линкор «Colossus» присутствовать на испытаниях новых противоминных параванов. По окончании опытов был подан завтрак, за которым мне пришлось сидеть рядом с командующим флотом. Я воспользовался случаем показать ему только что полученную от русского морского агента в Лондоне телеграмму с приглашением мне прибыть в Лондон на совещание по военно-морским вопросам. В ответ на мою просьбу о разрешении на отъезд адмирал Джеллико, впервые за мое'с лишком годичное пребывание на Гранд Флите, посоветовал мне отложить поездку, если только я желаю участвовать в операции, которая, весьма возможно, будет интереснее, чем лондонское совещание. Дело касалось морской демонстрации в скандинавских водах, которая, как с точки зрения стратегии, так и тактики, была задумана в значительно более крупном масштабе, чем все предыдущие. «Попросите Клинтон-Бейкера дать вам прочесть мой оперативный приказ. Мне думается, вы сами тогда увидите, что вам предпочтительнее будет остаться здесь».

По возвращении к себе на корабль, который в это время производил на рейде торпедную стрельбу, я передал Клинтон-Бейкеру мой разговор с адмиралом. «Я как раз думал вам предложить то же самое, – сказал, улыбаясь, Клинтон-Бейкер, – приказ этот мною только что получен. К сожалению, он настолько объемист, что мне нет охоты распечатывать его здесь на мостике во время торпедной стрельбы. Прочтите его и расскажите мне потом, о чем он гласит. Он в моей каюте на столе». Я не заставил себя долго просить, спустился в каюту и вскрыл пакет. Приказ касался выступления всего английского флота в Скагеррак в один из ближайших дней. Разведочные действия и демонстрация не должны были, однако, ограничиться Скагерраком, а распространиться также на Каттегат и Большой Бельт, куда должны были быть посланы эскадренные миноносцы. О цели операции ничего не было сказано, но в этом отношении едва ли была какая-нибудь неясность. Появление английского флота в нейтральных водах произвело, во всяком случае, давление на Скандинавские страны. Стратегическая цель была та же, что и при двух последних операциях, это ясно следовало из собственных слов командующего флотом. Я был удивлен, насколько приказ был точно разработан и подробно все предусматривал. Линейным кораблям было назначено на второй день после выхода находиться в южной части Скагеррака, линейным же крейсерам еще несколько далее к югу. Лёгкие крейсера должны были атаковать неприятельские суда в Каттегате, эскадренные миноносцы в Большом Бельте.

Осуществление такого оперативного плана не могло не оказать сильного воздействия на немецкую морскую стратегию. Корабли «Флота Открытого моря», направленные в Балтику, должны были неминуемо быть отозваны в Северное море для отражения наступления английского флота. Задуманная операция создавала при этом большую вероятность встречи противников, ибо Гранд Флит намеревался долгое время крейсировать в Скагерраке, а немецкий Флот Открытого моря зачастую демонстрировал именно в этих водах свою морскую силу. Когда я вкратце рассказал Клинтон-Бейкеру содержание оперативного приказа, он по обыкновению отнесся к нему скептически: туман или непогода, дескать, помешают выполнить задание. Я лично был далек от скептицизма Клинтон-Бейкера и с большим интересом стал ждать нарастающих событий. Наступление было назначено на 1 июня.

В 7 часов вечера последовал сигнал о двухчасовой боевой готовности. Для меня, после утреннего разговора с командующим флотом, это не было неожиданностью. Сидя вечером с Клинтон-Бейкером в каюте, я пробовал выяснить, насколько велика вероятность встречи с противником в предстоящей операции. Наш командир был того мнения, что неприятельские крейсера, быть может, продвинутся достаточно далеко к северу, чтобы встретиться с линейными крейсерами адмирала Битти. Но Флот Открытого моря ни в коем случае не примет боя вдали от своих опорных пунктов. Линейные корабли имеют поэтому мало надежды сойтись с врагом. Я не возражал, но тем не менее не мог принять его точку зрения. Мне самому неясно, предчувствовал ли я наступающие события, или, быть может, беседа с адмиралом Джеллико и оперативный приказ произвели на меня столь сильное впечатление. Мысли мои еще долго работали в этом направлении, и я провел почти всю ночь на мостике «Hercules’a», исполненный неопределенного ожидания грядущих событий. Я не уяснил себе, чего я жду. Но отчетливо помню, что каждый сигнал, каждое радио в эту ночь, 30 мая, будили во мне больше интереса, чем при всех прежних операциях.

ГЛАВА II. ЮТЛАНДСКИЙ БОЙ