С английским флотом в мировую войну

Линейные крейсера находились в значительном отдалении от нас, приблизительно на широте 55° N. К этому времени стали поступать донесения о замеченных подлодках и цеппелинах, но с наших кораблей не было видно их на горизонте, хотя видимость была хорошая. Навстречу попадалось много пароходов и парусников под нейтральными флагами, а также обломки потопленных судов – последствия подводной войны. Неприятеля, однако, не было видно. Судя по большому ходу Гранд Флита- 18-19 узлов, можно было заключить, что он все же направляется к определенной цели. В 2 ч. 15 м. на «Iron Duke» был вдруг поднят сигнал, неожиданный и странный: «Неприятельский флот может появиться в любую минуту. Я с полным доверием ожидаю результатов» («Enemy fleet may be sighted at any time. I look with entire confidence to the result»). Сигнал был объявлен команде. По палубам видны были повсюду радостные лица, полные ожидания. Лично я не мог отделаться от известного недоверия: мне казалось слишком невероятным, чтобы противник принял бой в такой близости от берегов Англии. В 2 ч. 30 м. последовал радиосигнал линейным крейсерам идти на Ost через Доггербанку. Имелось, очевидно, в виду зайти неприятелю в тыл. Но почему же мы сами не направляем наш курс туда же?

Мы все еще только в 450 милях от английского берега. Все предприятие представлялось столь загадочным и цель его столь неясна, что мои пометки этого дня в записной книжке были сплошь выражениями изумления. У меня составилось определенное впечатление, что главнокомандующий введен в заблуждение неточными сообщениями Адмиралтейства о намерениях немецкого флота. Очевидно, немецкий флот находился в этот день в море, но значительно ближе к SO-y, чем предполагал командующий флотом. В 2 ч. наше счислимое место было 55° 9’ N и 1°4’ Ost.

Почти каждые четверть часа поступали донесения о неприятельских подлодках и цеппелинах. Мы продолжали идти на S, но 5-ая эскадра линейных кораблей была послана для поддержки к адмирала Битти. Наконец в 3 ч. 45 м. курс был изменён на SO. Это несколько рассеяло моё недоверие, и я пометил в записной книжке: «Надо думать, что враг лишился рассудка». Этого не было на самом деле. Мой скептицизм был ближе к истине. В 3 ч. 30 м. краткое радио возбудило на мостике «Benbow» всеобщее разочарование: «Линейным крейсерам прекратить преследование противника». Вскоре после этого Гранд Флит лег на обратный курс и пошел в направлении NW. Тревога оказалась в конце концов ложной. Враг получил возможность уйти или, может быть, даже вовсе не показывался в море. Была ли здесь ошибка флота или Адмиралтейства? В 6 ч. вечера поступило радио, что легкий крейсер «Falmouth», находившийся в разведке, дважды атакован подлодкой. К нему на помощь были посланы эсминцы, и с берега вытребованы по радиотелеграфу буксиры.

Обратный поход Гранд Флита потребовал напряженной бдительности; все эскадры беспрерывно подвергались подводным атакам неприятеля. Подводные лодки противника были, по-видимому, расставлены вдоль всего восточного берега Шотландии. Главнокомандующий после возвращения в базу донес Адмиралтейству, что Гранд Флит попал в настоящую западню подлодок. Сообщения о виденных подлодках поступали не только с лёгких крейсеров, образовавших завесу Гранд Флита, но и с линейных крейсеров и линкоров. Несмотря, однако, на многочисленные попытки атак, противнику не удалось добиться попаданий, если не считать лёгкие крейсера «Nottingham» и «Falmouth» В 6 ч. вечера коммодор Тирвит, начальник Гарвичской разведывательной группы, донёс по радио, что он следует за неприятельским флотом. В 7ч. 30 м. он опять доносил, что принужден из-за цеппелинов прекратить соприкосновение с противником и вернуться со своим отрядом лёгких крейсеров в Гарвич. Это сообщение носило несколько странный характер. Цеппелины могли действовать только бомбами, которые едва ли были опасны ночью.