С Бобом и Джерри тропой инков

К моменту возвращения Боба терьер невинной овечкой сидел в машине, так что исторический инцидент остался без последствий. Представляю все проклятия Боба, если бы он обратил внимание на то, что священное лоно Наски исковеркано знакомыми собачьими следами и свежей ямой. О собачьих фекалиях я даже и думать боюсь. К счастью, я успел вмешаться вовремя.

Съев свой завтрак туриста на капоте машины, Боб решительно сел за руль, потеснив меня, и заявил: «Хватит древностей, едем в Ило». Мое напоминание, что по дороге нам еще встретится второй по величине город Перу Арекипа, остался без внимания. Боб явно был настроен на скорейшую встречу со своим приятелем танкистом. Так же как раньше мы с бешеной скоростью пронеслись в сторону эквадорской границы, теперь должны были вихрем промчаться почти до границы с Чили.

К сожалению, это было справедливо. Мои желания покопаться в перуанской «лавке древностей» Боб честно удовлетворил. Теперь настала моя очередь выполнять его прихоти. Я смирился, хотя перспектива оказаться в местном военном гарнизоне мне не очень нравилась. Бывал я и в таких местах. Не впечатлило. И вряд ли с момента моего последнего посещения перуанской казармы там что-то принципиально изменилось.

Поразмышляв, я решил спокойно ждать своего часа. Пусть Боб встретится со своим приятелем, выпьет все положенное по случаю рождения нового перуанского танкиста, а потом мы уже подробно поговорим о дальнейшем маршруте.

37

На автомобильных картах Панамерикана обычно изображается прямой линией, хотя это далеко не так: местами она взбирается на довольно крутые холмы и становится опасно извилистой. Эти виражи как-то в советское время доставили крупные неприятности главе нашей военной миссии в Перу.

Еще со времен прихода к власти в стране военных под предводительством Веласко Альварадо (с 1968 по 1977 год он возглавлял страну как лидер военной хунты) перуанцы начали закупать оружие в Советском Союзе. А за оружием, естественно, потянулись военные инструктора, техсостав, советники. Потом Альварадо сменил Моралес Бермудес, который постепенно привел дело к тому, чтобы вернуть власть свергнутому когда-то законному президенту Белаунде Терри. Я сам застал старика уже на почетной пенсии; он сумел пережить своих главных политических обидчиков и, несмотря на то что за время его изгнания советские военные вытеснили из страны американских, относился к России вполне прилично. Я дважды бывал у него дома, и оба раза старик с наивной гордостью демонстрировал мне русские самовары и прочую сувенирную дребедень, которой МИД в изобилии снабжал нашего посла «для представительских целей».

Изредка из Москвы в Перу наезжал какой-нибудь высокий военный чин с инспекцией, чтобы проверить, насколько крепки идеологический дух и дисциплина наших воинов, служивших так далеко от дома. Одна из крупных военных баз, где было немало нашей техники, а значит, и советских специалистов, располагалась как раз на чилийской границе, в Ило, куда держали путь мы с Бобом.

Однажды наш местный военный босс — бывший автогонщик, решил прокатить московского бюрократа из Генштаба в Ило по Панамерикане с ветерком. Закончилась эта затея для него плачевно. Засидевшегося за письменным столом в Генштабе военного бюрократа на виражах вывернуло наизнанку прямо на парадный мундир, поэтому в сильнейшем раздражении он вообще запретил нашим военным поездки из Лимы в Ило «по такой опасной дороге».

Глупость заключалась не только в том, что Панамерикана в целом, за исключением нескольких участков, не опаснее любой другой трассы, но и в том, что этот приказ оставил на пару месяцев (потом разобрались, и приказ отменили) наших военных специалистов в Ило без денег и почты, которые раз в месяц возил туда местный замполит.

Почему в то же Ило нельзя было летать самолетом, не знаю, менталитет человека в мундире вообще для меня загадка; может, кроме денег и сильно перезревшей газеты «Правда» политрук возил в Ило еще и какие-то военные секреты? Не знаю, но летать военным в Ило запрещалось. Так наши ребята и попали в безвыходную ситуацию, а я в первый раз побывал рядом с чилийской границей. «Ты же еще не был там, — уговаривал меня замполит, который считал меня почти за земляка, потому что мы оба когда-то служили на Дальнем Востоке. — И сам развеешься, и нас выручишь». Я, понятно, вошел в их положение. Не оставлять же людей без денег и писем из дома.

Помнится, во время той поездки меня больше всего поразил один странный человек. Как раз там, где Панамерикана, сделав несколько изгибов, взбиралась на длинное пустынное плато, на это совершенно мертвое место без единой колючки вступил необычный пешеход. По виду не индеец, а скорее латиноамериканский цыган — я таких встречал и в других странах Нового Света. Из одежды — одна набедренная повязка, а голову украшала огромная копна черных, от рождения не мытых волос, так что их вполне можно было причислить к разновидности барашковой шапки. Через плечо — палка с маленьким мешочком, в правой руке — двухлитровая бутылка из-под кока-колы с водой.