С болью пополам

Кто смайлики придумывал когда-то,
Был не из жизнерадостных натур.
Скорее, неулыбчив, мрачен, хмур,
Не прибегал к большим душевным тратам.

Делился щедро не своей улыбкой,

Эмоций из души не выпускал…
Свой смайлик с чувством связывал
не шибко,
Но чувств в себе реальных не искал.

Чтоб вакуум душевного пространства

Цветами чувств нет-нет да расцветал,
Чтоб временное это постоянство
Никто не разглядел, не разгадал, —

Печали, похвале, испугу, счастью —

Всему вручил бездушный символ свой,
Не близкий ни к любви, ни к соучастью,
Хоть радуйся тому, хоть волком вой.

Есть суррогат: оправдана замена

Лекарств, продуктов и вещей иных.
К несчастью, даже матерей родных…
Хотя подмена – не совсем измена,
Но родственное что-то вижу в них.

Сегодня все обязаны короне

За тяжкое своё житьё-бытьё.
И в нравственно-финансовом уроне
Мы не устанем обвинять её.

Ну что сказать? Корона виновата,

Что чёрствость стала признаком ума?
И что с людей за всё берётся плата,
Обычно ощутимая весьма?

Нам внучка шлёт сердечко за сердечком.

Цветов её букеты я коплю…
Так легче, чем обмолвиться словечком:
«Мои родные, как я вас люблю!»

Тут смайлик подходящий подвернётся.

Один, другой… Заполнился абзац.
Любимой кошке кто-то улыбнётся,
А для людей изобретён эрзац.

Неполноценна и не без ущерба

Замена эта, как ни назови.
Груш не родит при всём старанье верба.
В «любовном» смайле – ни на грош любви.

Не равнозначен символ человеку,

Лишь равнодушно что-то передаст.
Из миллионов атомов, молекул
Нас Бог, как в Лего, снова не создаст.

Власть надо мной эмоций беспредельна.

Без них я не смогу прожить ни дня.
Но я с улыбкой не живу раздельно:
Чеширскому коту я не родня.

Уйду я – и уйдёт моя улыбка.

И высохнут все слёзы. До одной.
И страх за близких, вяжущий и липкий,
Немедленно последует за мной.

Иссякнет жизнь. И в тот же миг – ничто вы,

Какие чувства кто ни прояви…
Лишь сохранится адрес ваш почтовый —
Как памятник безадресной любви.

Живя – живи