С бомбой в постели

— Но я же должен согласовать это с министром обороны, которому он подчинен. Интересно, что я ему скажу? И неужели мы будем писать об этой гадости в ЦК партии?! — одна мысль, что честные партийцы, включая секретарей ЦК и членов политбюро, будут читать такую вульгарную докладную записку, привела председателя в ужас.

— Можно придумать что-нибудь другое, — вставил Васин. — Найти иной предлог для отзыва. Кто нас проверит?

Тут он совершил ошибку: такие предложения вносят совсем на другом уровне.

— Я никогда не обманывал партию и вам не советую! — нахмурился председатель и задумался.

Присутствующие почтительно молчали, следя за вызреванием оптимального выхода из тупика.

— Вот что: этого негодяя надо ликвидировать! — решительно сказал шеф.

— Хвата? — перепугался Васин.

— Нет. Этого мерзкого кобеля! Как писал Уильям Блейк, «Червь рассеченный плуг не клянет». - председатель сам писал стихи и любил блеснуть эрудицией. — И сделайте это побыстрее.

Он уже забыл о блестящем докладе резидента, кобель все смазал, внес душевную боль. Махнул подчиненным рукой, даже не пожелал успехов в работе.

Как убить кобеля? Пришлось обратиться за помощью к технарям, там пообещали быстродействующий яд.

Вернувшись в Каир, Осоргин первым делом пригласил к себе в кабинет военного атташе.

— Сам председатель вызывал, — заметил резидент, никогда не упускавший случая, чтобы поднять свой престиж. — Был я и у тебя в управлении, выказал высокую оценку взаимодействия наших коллективов. О тебе там очень хорошего мнения.

— Большое спасибо! — ответствовал благодарный Хват. — Жаль только, что вам они говорят одно, а мне присылают только втыки.

Тут Осоргин объявил, что привез большие запасы черной икры, настоящего балыка из цековского буфета и даже добытой там же любительской и сухой колбасы производства микояновского комбината. О, если бы жена была в Каире — проклятая болезнь! — он тут же закатил бы пир на весь мир.

Хват понял с полуслова проблему и тут же предложил организовать все у него на квартире. Возможно, еще кого-нибудь пригласить? Зачем? Посидим втроем, потолкуем.

Запрятав в карман пиджака ядовитый порошок, Осоргин прибыл в гости точно вовремя (он патологически не выносил любое опоздание), прогулялся по комнатам и задержался на кухне, прикидывая свои дальнейшие действия. Средних размеров миска, из которой питался дог, была пуста: Хваты кормили его в определенные часы. Однако что мешало гостю взять кусок со стола и угостить собаку? Обычное дело, кто из нас не испытывает добрых чувств к животным?

Нина делала последние приготовления, Осоргин и Хват выпили водки (никаких виски, никаких креветок, все русское), датский дог и его приятель персидский кот сидели рядом и не обращали друг на друга никакого внимания.

— Ростоу мне звонил раз пять, все приглашал на ланч, — докладывал Аркадий. — Как мы договорились, я деликатно отказывался.

— Тебе не надо с ним связываться. Все-таки ЦРУ — это наш объект проникновения, у тебя хватает и своих дел.

А сам все думал, что придется травить пса, противно было боевому офицеру, заслуженному разведчику совершать такую мерзость. Что за идиотизм? Интересно, а что, если бы кто-нибудь отравил его кота? Он даже задохнулся от гнева, да он убил бы негодяя, задушил бы собственными руками!

Чокнулись, выпили, чокнулись, выпили.

Нина чуть прихлебывала из рюмки и часто выходила на кухню, боясь, что переварятся пельмени.

И тут конфуз: пес обхватил ногу резидента и сделал ее объектом своего патологического вожделения, пришлось его выставить на кухню.

Приняли еще по нескольку рюмок.

— Что-то я перепил, — заметил Осоргин, приготовившись к решительному броску.

Закусил ветчиной, но дожевывать не стал, а сделал озабоченное лицо и направился в туалет. Достал порошок, и вдруг стало безумно жалко пса, брата меньшего, даже сердце сжалось, словно родного человека убивать собирался.

Да ну его к черту, идиота председателя! Пусть сам травит, а не указания дает! А как же долг? Ведь это не личное, а государственное дело. Приказ следует выполнять. Нет, не буду, не хочу быть мерзавцем! Душа разрывалась, но Осоргин все же сыпанул на изжеванную ветчинку, сыпанул чуть-чуть, самую малость, для утешения чекистской совести, вышел на кухню и сунул псу кусок, тот жадно сожрал его, крутя благодарно хвостом.

Выпили кофе с коньяком, и резидент мирно отправился домой, пожелав хозяевам спокойной ночи.

Хват проснулся рано утром от дикого крика жены, он бросился на кухню и увидел ее рыдающей над Антоном, лежавшим на боку и беспомощно моргавшим глазами. Срочно вызванный ветеринар констатировал паралич конечностей. — Гуманизм Осоргина сыграл злую шутку.

В семье Хватов наступил траур, все разговоры были только о датском доге, Нина потеряла за неделю килограммов десять.

— Хорошо, что мы успели сделать фотографии, — докладывал Иссам на конспиративной квартире Смизерсу. — Вы не представляете, что происходит на квартире. Оба плачут, Хват ходит сам не свой, бедная женщина даже перестала есть.