С бухты-барахты!

Ночью сон ко мне не шел, но я не пикнула. Лежала и смотрела на звездочки на потолке и спрашивала себя, и спрашивала Бога: «Хреновая я была мать, да?»

«Никто мне не ответил, но ответ я уже знала и так».

***

Я проиграла и как мать своих детей, и как дочь этих родителей.

С сегодняшнего дня я пообещала себе измениться. Я постараюсь вести себя лучше…

***

«Что знает эта женщина, чего не знаю я? Откуда столько терпения, столько самоконтроля? Я была очень несдержанна со своими детьми, пора это признать.

Будучи маленькой ревой, я плачу по любому поводу, а она только прижимает меня к себе и целует. Я же, будучи мамой, мысленно могла отлупить, и кусить, и потрясти. Ну, встряхнуть я могла и в реальности, а уж прикрикнуть… это бывало нередко».

– Опять наша малышка зависла, устала, наверное?! Нет, видимо, призадумалась, кто поменяет ей памперс, – улыбнулся мужчина.

«Чувствую, что он начинает меня любить. Вот и памперс теперь может поменять без рвотных позывов, только нос, как и прежде, морщит».

– Давай сказки почитаем? – интересуется у меня женщина.

«А можно без сказок? Я их наизусть уже знаю».

– А где глазки у дедушки? – побуждая меня своей оптимистичной улыбкой к действию, спрашивает женщина.

«Вот-вот-вот глазки», – пытаясь своим тоненьким пальчиком тыкнуть деда побольнее, показываю я.

– А носик?

«Вот этот треклятый носик. А ведь была переводчиком…», – вздыхаю и закатываю глаза.

– А ротик?

«Ну уж до ротика я ещё не доросла». 

– Ничего, в следующий раз, – улыбнулась женщина и продолжила читать сказку.

***

У меня режутся зубки.

Я просыпаюсь ночью несколько раз. Она меня терпеливо качает и считает шепотом. Вдруг я открываю глаза, она начинает считать с самого начала. 0,1, 2…100. Я опять открываю глаза, она начинает считать сначала. В следующий раз я не открываю глаза, мне интересно какое число будет последним. Она останавливается на 120 и кладет меня в кроватку. Я переворачиваюсь на другой бок, открываю глаза и начинаю плакать. Я не веду себя плохо, у меня есть оправдание – зубы!

Она в длинной ночной рубашке стоит голыми ногами на холодном полу и пытается меня качать на руках. Я вижу, что ей тяжело, но ничего поделать не могу: на ее руках спокойно и тепло, мне лучше всего здесь спится. А ночи бессонные выматывают не только ее, но и меня.

Сегодня во мне проснулся философ, я лежу, оцениваю ситуацию, пилькаю в потолок глазами, смотрю на ее нагрудный крестик, ощущаю запах ее пота. Начинаю вспоминать, что она сегодня мылась и от нее должно пахнуть по-другому…потом начинаю думать: «Сегодня ли она мылась…? У меня тоже все дни превратились в один длинный сопливо-слезный день, и только титька может меня ненадолго успокоить и вот эти горяче-потные объятия».

Мы устали.

Иногда она берет меня к себе в кровать. Начинает меня обнимать, пытается успокоить, а я этого не люблю. Я не люблю, когда меня обнимают, когда кладут под одеяло, я люблю раскинуть ноги и руки в стороны и желательно лечь головой на подушку. Я постоянно верчусь-кручусь.

Она часто спит, прикрывая лицо рукой.

«Вот и сейчас я не стараюсь себя вести плохо, просто у меня плохая координация и сильные ноги».

– Ммм, – замычала и заохала женщина.

Это я случайно стукнула своей ногой ее по лбу.

Вот так и живем…Она –центр моей Вселенной под названием «мама», я – центр ее Вселенной под названием «Капризная маленькая ляля, у которой вечно не понос, так золотуха», а мужчина – где-то там… играет роль приходящего спутника.

***

Я мысленно повторяю свою автобиографию до младенческого периода. Я помню все мои цели, я двигаюсь в сторону родного дома лилипутскими шагами: научилась делать шажки вдоль дивана и падать на попу.

Правда, перед тем как я научилась приземляться на мягкое место, я пару раз приложилась о паркет головой.

Визжала.

Женщина хотела везти меня в травмпункт. Мужчина был более хладнокровен, сказал: «Понаблюдаем». Через пять минут я приложилась об паркетный пол второй раз. На этот раз поехали.

В травмпункте сказали: «Наблюдать».

И это только начало!