С чего начинается Родина

Темп работы бригады Сережи Арефьева заставил преодолеть застой плавильного отделения, хотя никаких капитальных работ в нем не было проведено. Просто Иван Васильевич Карев — сталевар электроплавильной печи — видел, как заполнялись рольганги готовыми формами, и он действовал. Металл нужен был по часовому графику. Это требование конвейера, подчинение ритму явилось для сталевара делом само собой разумеющимся. За 30 лет своей жизни Иван Васильевич успел научиться варить разные марки стали, быстрыми и энергичными движениями заправлять подину печи, дирижировать крановщиками, когда выпускается плавка, незаметно для других кивком головы подать знак работнику пульта, одним взглядом оценить состояние подготовки ковша не только к очередной, но и к будущей плавке. Отличался Иван Карев особой легкостью походки и движений. Носил всегда чистую косоворотку, непременно темной расцветки. На нем ловко сидела даже плохо сшитая брезентовая куртка. Когда его спрашивали, почему он не носит новые валяные сапоги, которые с большим трудом наши снабженцы доставали для сталеваров, он отвечал:

— Для работы новые валенки неудобны. Я сначала их отдаю жене, а когда она разносит, подошью и беру на работу.

При этом Иван Васильевич улыбался, показывая крупные белые зубы.

В начале 1943 года мы с Иваном Васильевичем впервые распаковывали графитовые электроды, прибывшие из далекой Америки. По сравнению с самодельными они казались просто чудом. Их диаметр был значительно больше наших. К месту распаковки собрались сталевары с других печей. Огромное черное тело электрода радовало людей, знающих цену такому добру.

— Так вот он, этот самый ленд-лиз, — произнес кто-то из присутствующих.

— Наконец-то, он докатился до нас! А то ведь получается вроде второго фронта: про него говорят, а не открывают, — добавил Карев.

За время войны мы уже отвыкли от хорошей упаковки. У американских фирм винты, или, как их называют, ниппеля для соединения электродов, были уложены в отдельные коробки. Каждый обернут гофрированным картоном, чтобы не испортить нарезки. В одном ящике мы обнаружили бумажку с изображением пятиконечной красной звезды и надписью, насколько помню, примерно, такого содержания: народ Америки приветствует борющуюся Россию. Эти слова, написанные на русском языке, взволновали присутствующих.

Электроды оказались хорошего качества. При работе на них легко поддерживался устойчивый режим, повысилась производительность печи. Кончилась частая смена электродов, прекратились их поломки. На пятитонной электрической печи, где впервые установили американские электроды, их не меняли почти месяц. Это радовало. Теперь формовщики не успевали давать нужного количества форм, хотя производительность у них к этому времени поднялась в 2 раза. Нужны были свои Арефьевы на всех станках. И они появились.

Прошло время, когда завод испытывал нужду в гусеницах, из-за которых в свое время сдерживался выпуск боевых машин. Количество сормовских танков с каждым днем увеличивалось. Наши «тридцатьчетверки» участвовали во многих сражениях и зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Прибывавшие на завод за боевыми машинами танкисты говорили нам, что они верят в сормовские танки и смело воюют на них. Это было приятнее, чем любые самые красивые слова и награждения.

Много лет спустя Маршал Советского Союза И. И. Якубовский на одном из приемов в честь монгольской военной делегации (в 1969 году), узнав, что я работал в Сормове, рассказал, как в конце 1942 года он приезжал со своими танкистами к нам на завод получать танки.

— Мы принимали танки не на самом заводе, а в Дзержинске, за сорок километров от Горького. Надо сказать, что все танки, а их было несколько десятков, пришли вовремя и в полной исправности.

— Значит, сормовичи умели делать танки? — спросил я маршала.

— Конечно! Мы были довольны сормовскими танками.

Услышать такой отзыв от фронтового генерала, а ныне Маршала Советского Союза, было более чем приятно. Я был горд за мой родной завод, за его людей.

Слава о танках Т-34 живет по сей день и будет долго жить не только у нас в стране, но и за рубежом. В 1972 году на выставке в Амстердаме, где участвовал и Советский Союз, об этом танке так вспоминал один голландский журналист: «В войну, находясь в Берлине, мы каждый день получали известия об успехах «простых» русских танков типа Т-34, которые, хотя немцы этого старались не признавать, оказались лучшими по своей боевой мощи, чем утонченные, снабженные прекрасным оптическим и электронным оборудованием фашистские танки «Тигр» и «Леопард». Ходила такая шутка: «Правда, в русских танках ранишь пальцы от неотшлифованных сварных швов, но пушка на них такая хорошая, что с ней все немецкие танки расстреляешь…» Пушки русских танков действительно были важнее неотшлифованных швов… Конструктивная простота, легкое обслуживание и надежность имеют преимущество над сложными конструкциями, модными прихотями и блестящей наружностью».