С чего начиналось

Были и другие предложения. Все хотели помочь нам, а значит, и фронту.

И вот у меня собрались директора и начальники ремонтных цехов заводов.

Среди них был директор небольшого кирпичного заводика. В бытность мою главным инженером ферросплавного завода шесть лет назад я делал на этом заводе доклад о Германии. Тогда я только что вернулся из Берлина и был полон впечатлений. Рассказывал о фашизме и подготовке фашистской Германии к войне.

Директор кирпичного завода и я узнали друг друга.

– У нас есть небольшой ремонтный цех, – сказал он на совещании. – Мы могли бы кое-что обрабатывать на наших станках. Люди у нас есть, хорошие специалисты. Они меня и просили поговорить, не доверят ли нам что-нибудь изготовлять. А мы уж постараемся. Ведь есть же какие-то детали, не такие уж мудрёные. Зачем же занимать ваших людей их изготовлением, отвлекать от сложной работы? Дайте это нам, мы все сделаем, как нужно.

Мне казалось, что он боялся, как бы ему не отказали в просьбе. Другие стали поддерживать его. Они тоже пришли с аналогичными предложениями. Один из инженеров нашего завода, присутствовавший на совещании, сказал:

– А помните, в прошлом году мы к вам обратились с просьбой изготовить для нас кое-что, у вас и станки были, и люди не так уж загружены, а что вы сказали тогда: «Не можем, сами с трудом с планом справляемся».

– Так когда это было – в мирное время, а теперь война! К нам вернулись старики, ранее работавшие на заводе, и предлагают организовать ночную смену производства изделий для фронта. Давайте все-таки посмотрим вместе, чем мы можем помочь.

А меня по-прежнему волновала проблема карусельных станков.

– Скажите, – спросил я, – а у вас в мастерских случайно нет карусельных станков?

– А что вы на них хотите обрабатывать? – спросил меня начальник паровозного депо станции Челябинск.

Мы развернули чертёж и объяснили, что нам нужно обрабатывать деталь, на которой вращается башня корпуса танка.

– Карусельных станков у нас нет. Но такого рода деталь мы, пожалуй, обработаем на токарном станке. Конечно, деталь большого диаметра трудновато обрабатывать, но попробовать можно. В общем-то разницы особой нет: в карусельном – стол вращается, а в токарном – планшайба.

– А что вы обрабатываете сейчас на этом станке?

– Бандажи для ведущих колёс паровоза. Немного похоже на ваши детали. Давайте попробуем. Думаю, что получится.

Некоторые детали взялись изготовлять представители других предприятий. Стала как будто бы налаживаться кооперация.

А ведь сколько приходилось до войны уговаривать директоров заводов и главных инженеров принять на себя изготовление тех или иных деталей!

И вот теперь они сами пришли предложить свои услуги. Война изменила отношение к работе. Значительно поднялось чувство ответственности людей. Причём этот процесс принял массовый характер. Один из присутствовавших на этом необычном совещании, когда мы выходили уже из комнаты, сказал:

– Ну, что я отвечу жене, детям, если они меня спросят: а что ты для фронта делаешь? Ведь со стыда сгоришь. Людям в глаза смотреть стыдно будет.

Действительно, это война особая. Народная война, в которой фронт и тыл слиты воедино.

Фронт и тыл – едины

В годы войны огромное большинство людей работало с невероятным напряжением – и физическим и умственным. Непрерывно возникали все новые и новые сложные проблемы, требующие немедленного решения. Эти решения, как правило, находились.

Часто трудно было назвать автора технического решения. Мысли всплывали, как искры бушевавшего в людях пламени, перебегая от одного к другому, дополняя и обогащая одна другую. Именно такой коллективный поиск и приводил чаще всего к блестящим результатам.

…В броневом корпусе танка была одна небольшая, но важная деталь с длинной узкой щелью, называемой «визирной». Через неё, используя систему зеркал, водитель мог просматривать местность. Механическая обработка этой детали была очень сложной. Необходимо было вначале рассверлить высокопрочную сталь, а затем тщательно обработать внутреннюю поверхность щели длинной фрезой особой формы, носившей название «пальчиковой». Эта фреза до войны изготовлялась московским заводом «Фрезер» и даже тогда относилась к категории дефицитного инструмента. А тут возникло новое затруднение: «Фрезер» был эвакуирован из Москвы, а на новом месте ещё не успел смонтировать всего оборудования и наладить производство.

У нас на заводе оказалось всего две пальчиковые фрезы, причём одна из них была по существу негодной к употреблению.

Без детали с «визирной щелью» танковые корпуса изготовлять нельзя. Это было для всех очевидно. Как же быть?

Собрали инженеров и мастеров. Стали советоваться. Достать где-то на других заводах пальчиковые фрезы было делом безнадёжным. Следовательно, или надо было самим их делать, или придумать какую-то новую технологию изготовления детали с «визирной щелью» – без механической обработки.