С чего начиналось

Самого Ванникова я знал как великолепного организатора. К концу Великой Отечественной войны он имел уже огромный опыт работы по налаживанию многих производств в оборонной промышленности. Я хорошо знал это, ибо работал с ним раньше. Ванников не связывал инициативу людей, работавших с ним. Но вместе с тем, когда следовало вмешаться, решительно вмешивался в нужный момент, оказывая необходимую помощь и устраняя помехи, мешавшие успешному выполнению задания. Обладая хорошей интуицией инженера, он заранее правильно определил возможные сферы затруднений и принимал меры к тому, чтобы не допустить их возникновения. Несмотря на сложности нового дела и на своеобразие коллектива учёных, многие из которых привыкли к труду в одиночку или небольшими группами, Ванников явно сумеет объединить их и подчинить их усилия выполнению поставленной задачи. Да, он, безусловно, весьма подходящий человек для решения этой сложнейшей проблемы!

Разговор с Завенягиным

Ко мне зашёл Завенягин. – Едем домой, на сегодня хватит. Уже поздно, третий час. Я предлагаю доехать до библиотеки имени Ленина, а дальше пойти пешком. Ехали молча. У библиотеки вышли из машины и, неторопливо беседуя, зашагали по ночной Москве. Так мы дошли до Смоленской площади.

– Ну, мне налево, – произнёс Авраамий Павлович. – Утром зайди ко мне. Я тебе дам кое-что почитать. Мне подобрали наиболее интересное из того, что публикуется за границей. Это тебе тоже надо знать. Ты что, уже совсем распрощался с Комитетом стандартов?

– Нет ещё. Подбираем преемника.

– Скоро у нас жарко будет. Я чувствую, как нарастают буквально лавиной новые дела, и они нас затопят, если мы хорошо не подготовимся. Дело, которое нам поручено, потрясающе интересно. Это самое интересное из того, чем я до сих пор занимался.

…Как-то, просматривая в архиве личные дела студентов Горной академии, я взял дело студента Завенягина. В те годы студенты при поступлении заполняли анкету. Среди многих её вопросов был и такой: «Ваше отношение к Советской власти?» На него отвечали по-разному: «Сочувствую», «Признаю», «Я член РКП(б), и это определяет моё отношение». А в анкете А.П. Завенягина было написано: «Готов лечь костьми». И в этом был он весь. Всей своей деятельностью он подтверждал то, что в юношеские годы написал в анкете.

На следующий день утром я зашёл к Завенягину. На столе у него лежали две набитые бумагами папки, перевязанные толстой лохматой верёвкой.

– Ну, кажется, я взялся за дело, которым мне, видимо, никогда не овладеть! – с горечью вырвалось у меня.

Завенягин поднялся из-за стола.

– Да, дело предстоит нелёгкое, —после долгого раздумья произнёс он. – Научной стороной есть кому заниматься. Мы обязаны создать для них все необходимые условия для быстрейшего решения научных задач. У нас с тобой, конечно, неодинаковые обязанности. Ты должен проникать вглубь, а я охватить все в целом. Но что для меня совершенно ясно, так это то, что основы современной физики надо нам знать. В особенности тебе. У меня кое-какие материалы уже собраны, я тебе вчера говорил. Посмотри! – И он кивнул головой в сторону лежавших на столе папок. – Взгляни, что пишут их газеты о взрыве атомных бомб в Японии. – И он выложил на стол ещё одну папку, достав её из ящика стола. Завенягин замолк и продолжал расхаживать по кабинету.

– Надо к работе привлекать новых людей. Одни мы ничего не сделаем. Что ни вопрос, то целая проблема. Каждый из них поднимает ворох других. С нашей главной проблемой практически стыкуются все области науки и техники. Вчера я разговаривал с профессором Курчатовым об атомном котле. Хотел выяснить, как же он сам-то представляет его конструкцию. Он мне довольно ясно изложил все свои соображения, то есть принципы, которые он закладывает в предлагаемую им модель. Но от соображений до конструкции, как тебе известно, ещё очень далеко. Даже небольшой опытный агрегат, и тот, по общим-то соображениям, нелегко создать, а когда дело дойдёт до производственных механизмов – тем более. Нам необходимо уже сейчас организовать дополнительно к существующим новые конструкторские бюро и опытные производства. Сразу этого не сделаешь, да у нас и времени на это нет. Поэтому нужно использовать в максимально возможной степени уже действующие организации, и конструкторские бюро, и опытные заводы. Физиков, занимавшихся изучением атомного ядра, у нас не так много. Всех, кого можно было практически привлечь к работам, Курчатов уже привлёк. При полном развороте работ мы будем испытывать большую нужду в квалифицированных людях, и прежде всего в физиках. Кроме того, нам нужен новый тип специалиста – инженер-физик, то есть физик, владеющий необходимыми инженерными знаниями. Нам нужен такой учёный, который мог бы результаты научных исследований переносить в производство и умел бы управлять теми физическими установками, которые мы должны будем построить и ввести в действие.