С чего начиналось

Часто спрашивают: почему именно Курчатов, тогда совсем молодой, был назначен научным руководителем атомных исследований, почему руководителем не стал какой-нибудь маститый академик, учёный с мировым именем? На это надо ответить, что проблема была Курчатову близка – атомное ядро его интересовало, и соответствующие работы молодого учёного были известны ещё до войны. Уже в 1937 году академик А.Ф. Иоффе в статье, опубликованной в «Известиях», отмечал «интереснейшие опыты по расщеплению ядра, произведённые И.В. Курчатовым и его сотрудниками». Кроме того, в научном мире были хорошо известны его организаторские способности, его энергия и многие другие данные, необходимые для руководителя. Именно поэтому, когда видных советских учёных спросили, кто мог бы возглавить работы по урановой проблеме, все сошлись на одной кандидатуре: Курчатов. Теперь мы знаем, что они не ошиблись.

Конечно, на решение этой важной проблемы партия и правительство бросили все силы и создали все необходимые условия. Но надо прямо сказать, что если бы во главе проблемы стоял не Курчатов, то у нас такого успеха могло бы и не быть. Может быть, мы затратили бы излишне много средств, но быстрого успеха не добились бы. На наше счастье, во главе исследований оказался Курчатов, который и программу понимал великолепно, и как нельзя лучше подходил для выполнения сложных обязанностей научного руководителя.

Поездка в институт

Через день после первой встречи с Курчатовым мы направились к нему в институт вместе с одним из работников, привлечённых к решению атомной проблемы, В.Ф. Калининым. Валерий Фёдорович уже был там однажды.

Институт Курчатова, если вообще можно назвать институтом тогдашнюю небольшую лабораторию, находился в Покровском-Стрешневе, в то время слабо застроенной части пригорода, куда в начале двадцатых годов москвичи выезжали на дачи.

Я адреса не взял, рассчитывая на то, что Калинин знает дорогу. Да здесь-то точный адрес трудно было и назвать: говоря языком военных, не было ориентиров. Улицы ещё не проложены, кругом сосны да заборы, за которыми шло какое-то строительство. Шофёр остановил машину, мы вышли и стали осматриваться.

– Где же институт? – спросил я Калинина.

– Где-то поблизости, только я не могу точно припомнить. Мы были здесь один раз, ехали вечером в машине и разговаривали, я и не заметил, куда нас привезли. Помню только, что подъехали к высокому деревянному забору и прошли через небольшую калитку.

– Ну как же это так, – стал я ворчать на Калинина – поехали и даже адреса не узнали как следует!

– Где-то здесь, – вновь повторил Калинин. Наконец, мы отыскали здание института и поднялись на второй этаж единственного корпуса, где размещалась лаборатория Курчатова. Он нас уже ждал. Мы поздоровались и тут же приступили к делу.

– Надо будет строить большие атомные котлы. Возникает необходимость организовать проведение многих работ. – Курчатов начал ходить по комнате. Лицо его было серьёзным, а взгляд ушёл куда-то вдаль. Казалось, перед его глазами вставали те места, где должны будут выполняться эти исследования. Как будто он мысленно взвешивал возможности их проведения.

– Сегодня мы попытаемся наметить то, что следует проделать в первую очередь. Уран, графит, тяжёлая вода – без них нельзя начинать строительство атомных котлов. Уран требуется очень чистый – нужно поставить работы по очистке урана. Вы ведь металлург! – обратился ко мне Курчатов. – Вам и карты в руки. – Он повернулся к окну, и его взгляд опять ушёл куда-то далеко-далеко. – Кого можно привлечь к этим работам? Вы металлургов знаете. Хотя для этих дел нам потребуются не только металлурги. Необходимо разработать методы получения исходных урановых соединений высокой степени чистоты, а для этого, в свою очередь, нужны будут самые разнообразные химикаты – ещё более чистые. В каких-то аппаратах будут проводиться химические операции: растворение, экстракция, осаждение – и, наконец, хранение полученных соединений – примеси смогут переходить из стенок аппаратуры и загрязнять то, что очищается.

Необходимо в исследования вовлечь значительное количество химиков. Химические работы с ураном у нас в стране ведутся уже давно, и люди для этих работ найдутся, но их может оказаться недостаточно и для исследований, и для производства. И кроме того… кроме того… – Курчатов быстро зашагал по комнате. – Кроме того, перед ними могут возникнуть новые задачи. В настоящее время мне ещё трудно сказать, кто нам потребуется и какие новые проблемы могут возникнуть. Но одно совершенно ясно: при переходе из лабораторных условий к промышленному производству появится уйма новых вопросов. Это вам, должно быть, хорошо известно. В химических лабораториях у нас используется преимущественно стеклянная аппаратура – в производство с ней мы пойти не сможем, и придётся создавать какую-то иную из других материалов. А это вызовет необходимость проведения поисковых работ не только по новым материалам, но и, видимо, совершенно новым конструкциям. – Курчатов, наконец, сел и задумался, а затем снова начал: