С чего начиналось

– Охотники, что ли? Хорошо, если бы нам помогли. Завелась около нашего села лисица-чернобурка. Убежала из питомника. Столько кур передушила, негодяйка, – и не сосчитаешь. А охотников, как на грех, в нашем селе нет. В ноги бы вам поклонились, если бы прикончили эту душегубку.

Мы переглянулись. А когда мужчины отошли, стали ещё больше смеяться над Борисом:

– Вы, значит, лису от собаки по цвету шерсти отличаете. Так, что ли?

…К своему удивлению, войдя в довольно большую комнату чайной, мы увидели столики, накрытые белыми накрахмаленными скатертями. Здесь, за сотни километров от ближайшего города, в каком-то захолустном селе миловидная официантка в белом передничке предлагает меню.

– Что вы желаете?

В чайной был довольно большой выбор блюд, и мы решили здесь пообедать, а свои продукты сохранить на будущее.

Поев, мы выехали из села и в условленном месте стали производить измерения. Радиоактивность здесь была невысокой, хотя и несколько больше фона. Мы переходили от одной точки к другой, делая пометки на карте местности. Но вот из-за куста выскочил заяц. Борис вскинул ружьё. Раздался выстрел, и заяц упал.

– Молодец! – раздалось сразу несколько голосов. – Ну, теперь полностью реабилитировал себя.

К концу дня мы вернулись в свой вагон, и, закончив записи наблюдений, Борис вместе с проводником вагона стал свежевать зайца. Один из врачей спросил:

– Что же вы с ним делать собираетесь?

– Как что? Зажарим и съедим. Такое жаркое получится, пальчики оближете!

– Надо сначала проверить его на радиоактивность. Может быть, его и есть нельзя? – сказал врач.

– Ну, это не трудно сделать, давайте счётчик, – и Борис сунул его в освежёванного зайца. Счётчик затрещал, и стрелка поползла по циферблату.

– Вот видите, как нашпигован радиоактивностью ваш заяц, – заявил врач.

– Не так уж сильно, – возразил Борис. – Мне думается, что с водкой он пойдёт за милую душу.

– Но у нас совершенно нет водки, и достать её в этих местах ни за какие деньги нельзя, – вставил проводник,

– Безвыходных положений не бывает, их создают паникёры, – парировал Борис. – Прежде всего надо помнить, что у нас есть спирт, его можно развести до научно обоснованного уровня – вот вам и водка.

– Но он с формалином, – вмешался в разговор один из врачей.

– Ну и что же, – не сдавался Борис. – Это только к лучшему. Если в формалине хорошо сохраняются органические экспонаты, тем более он сохранит наши с вами души. Несите спирт с формалином, и я превращу его в водку.

Борис разбавил спирт водой и наполнил стаканчики.

– Для пробы, – весело разъяснил он.

Но когда биолог поднёс свой стаканчик к губам, то быстро отдёрнул его.

– Нет, не смогу я даже глотка сделать.

Другие, тоже понюхав, поставили стаканчики на стол.

– Эх вы! – с презрением произнёс Борис.

Он взял графин. Вылил из него воду, высыпал на дно две щепотки чаю, вылил туда разбавленный водой спирт из стаканчиков, залил графин до половины спиртом с формалином из бутыли и стал трясти графин с содержимым, расхаживая по вагону и ворча:

– Наши отцы ханжу пили, и ничего с ними не случалось, а тут, видите ли, формалин им повредит. Ну, хорошо, запах не нравится, там мы его чаем отобьём.

Вошёл проводник вагона и сообщил:

– Заяц ужарился, у нас все готово.

– Ну, и у меня готово, – сказал Борис. – Я думаю, можно приступать.

«Радиоактивный» заяц был съеден. После трапезы один из сидящих за столом врачей, держа в руке обглоданную косточку, в раздумьи произнёс:

– Пастер на себе испытывал болезнетворное действие некоторых микроорганизмов. Что же, мы рискнули.

…Прошло шесть лет. Мне довелось в ноябре 1955 года участвовать в сессии Генеральной Ассамблеи ООН. На сессии с кратким сообщением о только что закончившейся в Женеве Всемирной конференции по мирному использованию атомной энергии выступал Генеральный секретарь ООН, а учёным, присутствовавшим на сессии, было предложено выступить перед общественностью на дискуссии по вопросам, обсуждавшимся на конференции в Женеве. Перед началом дискуссии американский врач Уоррен сказал мне, что ему как-то пришлось съесть «радиоактивный» огурец:

– Я расскажу об этом во время дискуссии. А у вас нет какого-нибудь аналогичного примера? – спросил он.

И я, вспомнив о том, как мы ели «радиоактивного» зайца, в свою очередь рассказал об этом.

– Всё дело в дозах и характере радиоактивности, – говорил Уоррен. – Нельзя из радиоактивности делать фетиш.

Как иногда возникают научные теории

Приехав на место, я связался по радиотелефону с начальником геологической партии и сказал, что имею поручение поговорить с ним.

– Я нахожусь недалеко – за горой, которая разделяет нас. У нас самолёт У-2, и я максимум через два часа буду у вас.

Когда он появился у нашего временного пристанища, мы поздоровались и я задал обычный вопрос:

– Ну, что нового?