С чем вы смешиваете свои краски? 3

Саша из Парижа не звонила (деньги экономила), но Илья по своим каналам получил информацию из посольства — успех выставки получился ошеломляющий. Главное, что всё было продано. Парочку картин, на которые не нашлось покупателей, супруга широким жестом подарила какому-то фонду. Ну и первый портрет Гагарина, написанный мной, без вопросов возвращался на родину. Продавать его ни сейчас, ни позже я не собирался. Это уже история и никакими деньгами она не измеряется. Да и заработного вполне хватало для наших целей.

Оборудование и бумага были закуплены, стройматериалы тоже. Министерству культуры достались крохи той валюты, на которую рассчитывал Демичев. Министр потом-то что-то вякнул против. Но куда ему с КГБ тягаться? А у меня за спиной был именно комитет. Илья как-то всё подал умно, заинтересовав всё высшее руководство. Никто против нового печатного издания возражать не стал. Или скорее всего не поняли, что эта деятельность будет относиться к частной.

На самом деле я рассчитывал, что, пока мы сделаем ремонт здания, пока соберём штат и наладим выпуск журнала, в стране произойдут ещё какие-то изменения. Закрутить гайки и пойти на попятную в деле развития рыночной экономики уже не получится. Джина выпустили из бутылки и с каждым месяцем всё заметнее становились преобразования в стране.

Мои вернулись из Парижа довольные и счастливые. И пусть личных денег для покупки модных шмоток имели мало, зато впечатлений привезли много. Несколько фотопленок и с сотню рассказов о том, как оно у них там. В рамках культурного обмена супругу с сыном свозили в Лувр, конечное же, на Эйфелеву башню и просто покатали по столице.

— Париж только в центре чистый и красивый, — назидательно поясняла Сашка родне. — Капиталисты и эксплуататоры имеют богатые дома, простые люди живут скромно.

— А я вино пробовал! — выдал Ромка.

— Угостили на открытии, — потупилась жена.

— В школе у Ромки, когда будешь выступать, про вино не упоминай, — усмехнулся я.

— Меня еще из твоего Союза художников просили устроить встречу, — напомнила супруга.

Сам я от таких лекций категорически отказался. Во-первых, некогда. А потом не я же в Париж летал.

Мишка приходил послушать жену, задавал вопросы о возможной иммиграция.

— Сиди дома, — в очередной раз тормознул я друга.

— Мама всё же решила ехать в Израиль, — тяжело вздохнул Михаил. — Мы пока обменом занимаемся. В мою квартиру пропишем племянника, а я вернусь в мамину. Как ты думаешь, не заставят сдавать жильё? — посмотрел он на меня вопросительно.

— Подготовим заранее документы и то, что ты внештатный сотрудник КГБ. Возможно, от тёти Розы какое-нибудь согласие на сотрудничество оформим. Сейчас многие так делают. Союзу нужны «свои» люди за рубежом.

— Это же сколько легальных шпионов! — охнул Мишка.

— Был бы толк, — отмахнулся я от тех смутных перспектив. — Но ты обменом жилья занимайся спокойно и подключай меня, если возникнут проблемы.

То, что они будут, я знал почти наверняка. Чиновники и работники домоуправлений первыми сообразили, как можно под ту волну, что поднялась в связи с массовым отъездом людей, получить выгоду. Машеров уже отдал команду разбираться со всеми такими злоупотреблениями. Не сильно я верил, что поможет. В Москве, конечно, проще. Но где-то в глубинке докричаться до правды проблематично.

С другой стороны, оформить здание в аварийном состоянии на себя любимого я смог без проблем. Ремонтные работы в будущем издательстве начались ещё летом, но в середине сентября удалось нанять не студентов, а серьёзную бригаду опытных строителей. Кооператив «Домовой» подписал со мной контракт на услуги и бодро начал приводить в порядок здание.

В первую очередь я попросил отремонтировать подвальную часть, куда завезут оборудование для печати. Остальные помещения не так актуальны. Готовить материалы можно и дома. Набирать людей пока не спешили. Жена уверяла, что на первое время хватит «добровольных помощников» в лице нашей родни и близких Ильи. Его старшенький вполне годился на роль корреспондента. И вообще, профессионалов подключить мы всегда успеем. Если у меня не будет загруженности по работе, то я тоже помогу.

Осень, несмотря на очередную «битву за урожай», для меня выдалась спокойной. Машеров никуда не отправлял, поручив заниматься текучкой. Дачного и огородного бума в стране не случилось, но и колхозы уже пересматривали свою работу. Повышение закупочных цен стимулировало народ гораздо лучше пустых лозунгов и призывов.

Меня же волновала другая тема — Спитакское землетрясение. Мало того, что я не помнил дату, я за давностью лет позабыл, какие ещё населённые пункты пострадают.

— Ты уверен, что это было зимой? — вопрошал Илья.

— Думаю, да, — с сомнением ответил я. — Я в прежней жизни в это время жил в Ташкенте. Сам понимаешь, что там снега не было, поэтому могу ориентироваться на общие события.

— Допустим, землетрясение коснётся всей северной части республики, — прикидывал Илья по карте. — Возможно, что и Грузию захватит.