С чистого листа

– Ты кто? – повторила я, срываясь на крик.

– Успокойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Сейчас тебе надо уснуть. А потом поговорим.

– Где я? Что с Павлом? Кто ты такой, черт возьми?

– Тихо, тихо, – шепнул он, склоняясь ко мне, и совсем рядом я увидела его глаза. В свете фонаря они отливали золотом. Черная точка зрачка. – Все хорошо, – сказал он, и я как-то вдруг успокоилась.

Когда я вновь пришла в себя, комнату заливал солнечный свет. Приподнявшись, я потерла глаза. Рука не беспокоила, хотя тугая повязка сковывала движения. Я не спеша огляделась. Комната была небольшая, кровать, две тумбочки, узкий диванчик, на нем лежали подушка и свернутый плед. В углу валялся раскрытый рюкзак, рядом с ним ворох одежды. Мужской. Откинув одеяло, я осторожно встала и тут вспомнила, что спала в чем мать родила. На цыпочках прошла к рюкзаку, взяла футболку и поспешила одеться. Футболка была мне почти до колен, короткие рукава смешно топорщились. Я заглянула в открытую дверь. Там оказалась кухня. У плиты спиной ко мне стоял хозяин дома и что-то помешивал в кастрюльке.

– Эй, – окликнула я.

Он не оглянулся. Я прошлепала в кухню, встала рядом и вновь позвала:

– Эй.

Он резко повернул голову.

– Привет, – сказал тихо и улыбнулся.

Теперь, при свете дня, я могла его как следует рассмотреть. Темные волосы падают на лоб, глаза светло-карие, чуть раскосые. Короткий прямой нос, тяжелый подбородок. Я настороженно приглядывалась к нему, чувствуя едва уловимый запах опасности, и вместе с тем… тревогу постепенно сменял покой, как будто я твердо знала: рядом с ним мне ничего не грозит. Довольно странно, учитывая тот факт, что я о нем знать ничего не знала.

– Проснулась? – спросил он.

– Не уверена, – буркнула я.

Он засмеялся.

– Сейчас будем завтракать. – Мужчина повернулся к плите, а я, решив не церемониться, опять спросила:

– Ты кто?

Он не обратил на вопрос внимания.

– Не хочешь отвечать? – Я схватила его за руку.

Он повернулся, посмотрел с недоумением.

– Садись за стол, все будет готово через пять минут.

Слова он произносил как-то странно. Я подошла к столу возле окна, продолжая за ним наблюдать.

– Что будет на завтрак?

Он повернул голову, вроде бы не зная, что ответить.

– Говори, пожалуйста, громче, – помедлив, произнес он. – У меня контузия. Я плохо слышу.

– Контузия?

– Да.

– Как это случилось? Ты был на войне?

– Нет, – покачал он головой и добавил: – Это неинтересно.

– Тебе или мне?

Он то ли не услышал, то ли предпочел сделать вид, что не слышит. Через пять минут мы сидели за столом друг напротив друга и ели кашу.

– Меня зовут Марина, – сказала я.

Он кивнул.

Подождав и ничего не дождавшись, я спросила:

– А у тебя имя есть?

Он пожал плечами.

– Что, нет у тебя имени? – усмехнулась я.

– Подойдет любое. Зови Алексеем. Нравится?

– Каша или имя?

– Имя.

– Главное, чтобы оно тебе нравилось. Откуда ты взялся?

Он вновь пожал плечами. Я треснула ложкой по столу в крайней досаде.

– Отвечай.

И тут же пожалела об этом. Не стоило на него кричать. Не потому, что, разозлившись, он одним движением руки мог свернуть мне шею, просто не стоило.

– Извини.

Вновь пожатие плеч.

– Я помню, как свалилась с моста, а что было дальше?

Он доел кашу, облизнул ложку и на меня уставился.

– Я был возле реки. Увидел тебя. Ты лежала в воде, раскинув руки. Тебя сносило течением. Вытащил на берег. Думал, утопленница, оказалось, живая. Принес в дом.

– Немного странно, не находишь?

– Что?

– Все. Нормальный человек вызвал бы врача или милицию. Разве нет?

– Пули прошли по касательной, ключица не задета.

– Ты что, врач?

– Нет. Но раны всякие видел. Твои не смертельны. Рука поболит немного, и все. Повязки я сам сменю. А что касается милиции… Огнестрельное ранение должно их заинтересовать, я подумал, может, ты вовсе не ищешь свидания с ними. Я правильно подумал?

– Правильно, – кивнула я. – Это твой дом?

– Мой.

– Что здесь: поселок?

– Просто дом. Тут рыбалка хорошая.

– И ты здесь живешь?

Он пожал плечами.

– И что ты делаешь, когда не ловишь рыбу?

– Ничего.

– Не хочешь отвечать на мои вопросы? – вздохнула я.

– Я не знаю, что ответить, – мягко произнес он.

– Как это не знаешь? Чудеса. На вопросы не отвечаешь и сам ни о чем не спрашиваешь. У тебя что ни день, то несостоявшиеся утопленницы в гостях?

– Мои вопросы могут тебе не понравиться, – помедлив, сказал он. – Но если ты захочешь рассказать свою историю, я выслушаю. Кто такой Павел?

– Сукин сын, который в меня стрелял, – ответила я со вздохом.

– Почему?

– Вот это я и собираюсь выяснить.

– Он твой любовник? – Алексей поспешно отвел глаза, точно жалея о своем вопросе.

– Нет. Я думала, друг. Зря думала.

– И теперь ты хочешь его найти?

– Еще бы мне не хотеть. Найду и заставлю ответить, что за чертовщина происходит.

– Мы его найдем, – кивнул он, похоже ничуть в этом не сомневаясь.

– Мы?

Он пожал плечами.

– У тебя что, своих дел нет?

– Нет.

Мы некоторое время таращились друг на друга.

– Послушай, у меня полно неприятностей, связываться со мной – плохая идея… Ты мне помог, и я тебе очень благодарна, но…

– Неприятностями меня не удивишь, – заявил он.

– Так ты здесь прячешься? – догадалась я. – От кого? От милиции?