С чистого листа главы 1-99

– Братья Голдштейн и Готлинг. Согласно пункту 14, параграф 4, – я снова раскрыл книгу на нужной странице, – …комнаты к Головном Доме предоставляются исключительно братьям с хорошей репутацией, которые являются студентами Головного колледжа. Вы оба не студенты ни одного из местных вузов, не говоря уже про РПИ. Вы оба были отчислены несколько лет назад. Вы двое – история. Пакуйте чемоданы. У вас есть 48 часов, чтобы убраться отсюда, иначе мы вышвырнем вас, словно пакет с дерьмом.

Молот завалился в конце второго курса, и до сих пор жил в доме, тусуясь со своими бывшими однокурсниками. Он работал на складе UPS в Олбани. Борис был ещё более жалок – он попал в РПИ на основе своих оценок в старших классах школы, но на сеньорском курсе открыл для себя наркотики. Он закидывался кислотой каждый день, и между ушами у него не было ничего, кроме пепла. Он завалил Физику 1 семь раз в трёх разных колледжах в округе.

Комната разразилась криками; и Молот, и Борис запрыгнули на стол и принялись прыгать и вопить. Я лишь откинулся и дал им проораться. Спустя пять минут я начал стучать своим молотком, и большинство притихло – кроме этих двоих. Я сделал знак двум старичкам схватит и усадить их обратно.

– Послушайте-ка, первое, что сделает Главный Штаб, когда появится – а он появится, вы знаете это – это посмотрит записи проживающих. Если я не выкину вас – это сделает он. Покончим с этим. У вас есть два дня, чтобы съехать, – затем я повернулся к Майку Гормли.

– Теперь с тобой. Если бы это зависело от меня, я бы проголосовал за исключение из братства вас всех троих. Я не могу сделать этого. Однако за эти годы было несколько братьев, которые переехали – и остались братьями. Ты только что вошёл в их число. У тебя 48 часов, чтобы съехать.

– Пошёл ты! Куда я, по-твоему, должен идти?

– Комната, занимаемая тобой и двумя другими придурками – вот всё, что меня касается. У тебя два дня, как и у них. Время идёт. Собирайтесь.

Был ещё один шум, на этот раз требовали моего импичмента. Я действительно позволил Отбросам проголосовать, и поднялось только восемь рук – некоторые из старичков и Отбросов. Остальные в комнате хранили молчание, и вообще смущённо глядели на свои ботинки. Борис, Молот и Гормли вышли из подвала. Даже отсюда мы слышали, как хлопнула дверь.

Когда они ушли, я принялся за остальных братьев.

– Я в своё время видел всякое тупое дерьмо, но это бьёт все рекорды! У меня было искушение просто уйти и оставить вас самих разбираться, но вы выбрали меня, и кто-то должен навести здесь порядок. Вам должно быть стыдно звать себя Бочарами.

– Эй, никто не знал, – прокомментировал второкурсник, проживающий в Гроганах.

– Ты хочешь сказать мне, что трое братьев заставили девять кандидатов ползать голыми по полу этого дома, и никто не узнал? Дом был совершенно пуст, и никто ничего не слышал? Никто не высунул голову за дверь, чтобы поглядеть, что происходит? Попробуй ещё раз.

– Но что бы должны были делать? – спросил кто-то ещё.

– Ну не знаю… может, показать, что у вас есть хоть какой-то хребет? Может быть, оторвать жопы от диванов и сказать «ХВАТИТ»? Может, встать между этими идиотами и кандидатами? Господи Иисусе! Вы пошли и попросили этих ребят присоединиться к вам, стать вашими братьями, встать рядом с вами и стать кем-то особенным для вас! Разве просто защитить их от кучки пьянчуг – так много? Господи, я поражён тем, что хоть кто-то их них захотел остаться!

Все снова глядели на носки своих ботинок. Я решил заканчивать собрание.

– Вот последний пункт. Нам нужно исправить это. Свободны все, кроме старших братьев этих кандидатов, – встали все, кроме четырнадцати старших братьев. – Я собираюсь встретиться с ними завтра. Почему бы нам не собраться в холле Крокетта в восемь? Все они к тому времени должны быть в общежитии. Я хочу, чтобы каждый из вас пошёл туда, прямо сейчас, нашёл одного из кандидатов и сказал им, что я собираюсь встретиться с ними в Крокетте завтра в восемь вечера.

– Сейчас? – пробормотал кто-то.

– Прямо, блять, сейчас, чёрт тебя дери! – Билли был одним из старших братьев и всё ещё сидел там, держа свои записи. Я повернулся к нему.

– Всё, Билли. Собирай свой шлак. Собрание и экстренная ситуация окончены.

Я встал и поднялся наверх.

После своего собственного собрания я рано лёг, эмоционально истощённый. Худшее, что случалось в первый раз – это случай, когда пара наклюкавшихся Отбросов схватила пожарный топор и проломила им дверь в Комнату Чёрного Света, пока пара парней не схватили их. На следующий день, протрезвевшие, они были принуждены пойти и купить новую дверь, а также лично поставить её под присмотром Управляющего Домом.

На следующий день, в восемь, я был в холле Крокетта, окружённый остальными четырнадцатью старшими братьями и десятком новичков – частично раздираемыми любопытством, частично злыми и угрюмыми. Двое прийти отказались. Моя речь была простой.