С Днем Постояльца! (ЛП)

Телохранитель вытащил складной нож, привычным движением запястья раскрыл его и полоснул по сетке. Нож отскочил в сторону, разбрызгивая искры. Мои экранные сетки были сделаны из продвинутого металлического сплава. Он будет отражать продолжительный огонь из штурмового оружия в упор.

Телохранитель посмотрел на Питерсона.

Я погладила Чудовище.

Короткий вой полицейской сирены включился на две секунды и эхом разнесся по улице. За внедорожником притормозил черно-белый патрульный автомобиль. Офицер Мараис вышел из машины, демонстративно проверил номерной знак внедорожника и направился к моей парадной двери. Должно быть, Шон все-таки связался с ним.

Питерсон сурово посмотрел на Мараиса. Мараис оглянулся на него с тем бесстрастным выражением лица полицейского, которое заставляло чувствовать себя виноватым, даже если ты ничего не сделал, потому что этот взгляд говорил, что ты должен был что-то сделать, и теперь будут последствия.

Мараис закончил разглядывать Питерсона и решил вместо этого посмотреть на телохранителя. Его взгляд скользнул к ножу в руке телохранителя.

Телохранитель явно чувствовал себя неловко.

Мараис положил руку на табельное оружие.

— Бросьте нож.

Телохранитель отпустил нож, и тот упал на крыльцо.

— Я получил сообщение о вторжении по этому адресу. Мэм, не хотите ли вы, чтобы эти двое мужчин ушли?

— Хочу.

Мараис повернулся к Питерсону.

— Сэр, пожалуйста, покиньте территорию отеля.

Питерсон бросил на меня свирепый взгляд, его черные глаза были непроницаемы, повернулся и пошел вниз по подъездной дорожке, не говоря ни слова. Телохранитель последовал за ним. Мараис подмигнул мне, снова напустил на себя полицейское выражение и последовал за Питерсоном и его телохранителем вниз по подъездной дорожке.

С одной стороны, знание того, что Шон беспокоится обо мне, а Мараис заботится достаточно, чтобы защитить меня, разливало тепло у меня внутри. С другой стороны, когда Шон вернется, мне придется пересмотреть политику хранителя в отношении разоблачения и поиска помощи извне. К тому же, у меня все было под контролем. Питерсон с его телохранителем ни в коем разе не вошли бы в нашу гостиницу, и самым трудным во всем этом испытании было убедиться, что Чудовище не покажет им свои настоящие зубы.

Не беря во внимание Мараиса, миссия выполнена. Питерсон не попал в гостиницу, и ничего необычного не произошло, что заставило бы его заподозрить, что «Гертруда Хант» была чем-то иным, кроме обычной гостиницы типа «кровать и завтрак». С удивительно прочной сетчатой дверью.

На улице телохранитель открыл переднюю пассажирскую дверь для Питерсона. Злой миллионер двинулся, чтобы влезть, повернул голову и замер.

К гостинице подошел очень крупный мужчина. На нем было длинное кожаное пальто и ковбойские сапоги, и при ходьбе он издавал странный металлический звон. Его длинные волосы падали на плечи идеально симметричными золотисто-белокурыми волнами, как будто он провел ошеломляющее количество времени со щипцами для завивки волос, а затем уничтожил половину озонового слоя планеты, фиксируя лаком. Его черты лица напомнили мне кого-то из Полинезии, маури или гавайца, но что-то определенно было не так с пропорциями.

И кем он может быть?

Телохранитель уставился на великана, слегка приоткрыв рот. Питерсон прищурился, словно целясь из пистолета. И он, и телохранитель были на пару дюймов выше шести футов, а этот человек возвышался над ними на целый фут или даже больше.

Я подняла экран и увеличила изображение его лица. Радужки у мужчины были блестящие, ярко-пурпурные, точь-в-точь цвета шпинельного кольца, которое Калдения задумывалась купить в прошлом году и отвергла как «слишком розовое».

Незнакомец затрепетал своими неестественно длинными светлыми ресницами и открыл рот.

Молчи, молчи, молчи…

— Приветствую вас, местный хранитель мира.

Я зарычала.

— Чем могу вам помочь, сэр? — спросил Мараис с тем же бесстрастным выражением лица.

— Могу я узнать, где находится ближайший постоялый двор?

Мараис и глазом не моргнул.

— Вон он, по той подъездной дорожке. — Он кивком указал на «Гертруду Хант».

— Я вам очень благодарен, — заявил незнакомец. — До свидания, констебль.

Он повернулся и забрякал по моей подъездной дорожке. Я увеличила изображение его ног. У его сапог были шпоры.

Кого я расстроила в своей прошлой жизни?

Мужчина поднял свои руки размером с лопату и сложил их вместе, коснувшись указательным и средним пальцами верхней части и большими пальцами нижней, образуя между ними алмазное пространство. Медамот с гуманизатором. Как раз то, что нам было нужно.

Я подняла руки, переплетя пальцы и держа их прямо, прижав большие пальцы к ладоням, так что мои руки образовали крестик.

— Приветствую вас, хранительница.

— Добро пожаловать, почетный гость.

Он взялся за ручку двери, сетчатая дверь легко распахнулась, и он нырнул внутрь.

Закрывая дверь, я мельком взглянула на Питерсона. Он уставился на меня, выпятив челюсть и побледнев, как труп.

Я закрыла за собой дверь. Пять минут. Если бы только медамот появился на пять минут позже.