С добрым утром, Марина

Зазвонил телефон, на минуту-другую заведующий застыл с прижатой к уху трубкой, а положив ее на рычаг, вдруг заговорил о себе. Он говорил мягко, доверительно, шевелился его кадык, а глаза по-прежнему как бы изучали, оценивали Марину. Это было его правилом — при знакомстве с новым работником, особенно молодым, неопытным, держаться как можно обходительней. Пусть милая, симпатичная девушка, энтузиастка культработы, тоже проникнется откровенностью, раз и навсегда почувствует себя в райисполкомовском кабинете вполне свободно и естественно…

— Да-да, культурно-просветительная работа требует упорных, находчивых, образованных людей! — баритонил он, все больше вдохновляясь. — И такие люди в деревнях уже появились. Возьмите хотя бы Суслонь, Бобрики или Чайкино. Там отличные клубы, есть что похвалить. Мы, работники культфронта, многое можем. Надо лишь очень любить нашу работу. Я, к примеру, тоже начинал с заведования сельским клубом. Ничего ж не было, кроме невзрачного здания, но горячо взялся за дело, организовал кружки, сам научился играть на аккордеоне. А потом была культпросветшкола. Закончил — и опять клубы, Дома культуры. Теперь вот — в районе. Руковожу, направляю, за все в ответе. И по-прежнему участвую в районном драмколлективе. Ставим Островского, Чехова, кое-кого из современных драматургов. Аккордеон тоже не бросаю. Как же! Выступаю на концертах. И вот что я должен вам сказать: не знаю счастливее минут в жизни, чем те, когда стоишь на сцене и кланяешься людям, а они аплодируют тебе… Вы сами чем увлекаетесь? Играете на баяне, танцуете или поете?..

Марина не успела ответить, да вряд ли и нужен был ее ответ. Заведующий выбрался из-за стола, высокий, гибкий, ноги как жерди, шумно прошелся по кабинету. Было похоже, мысли в его голове возникали одна за другой, наплывали, теснились…

— У нас в клубе баян есть, а играть некому, — сказала Марина, вдруг решив, что если вот так она будет молчать и слушать, то уж потом ничего и не скажет.

— Нет баяниста? — быстро подхватил он. — Знаем, знаем. Во всем районе их не густо. Надо, как говорится, решать эту проблему за счет своих ресурсов, выискивать на месте. Неужели в Гремякине никто не может играть на баяне?

— Есть один парень, хочет научиться. На курсы бы его…

— Хорошо. Позвоним вашему председателю, договоримся, уладим. Главное — есть возможность.

Опять зайдя за стол, заведующий согнулся дугой, что-то написал на листке календаря и тут же выпрямился с намерением заговорить. Марина опередила его:

— А еще, уж очень неприглядно в нашем клубе: скамейки стоят, как в казарме.

— Стулья нужны? Сложное дело. Новые Дома культуры с трудом обеспечиваем. Так что и вопрос с клубным оборудованием надо на месте решать… А как у вас драмкружок — работает?

— Нет, пока мне никто об этом не напоминал.

— Жаль. В Гремякине директор школы — человек способный, с актерскими данными. Но его теребить надо, теребить…

Марине сделалось как-то неловко от упрека, который послышался в замечаниях заведующего. А тот посмотрел на часы, покачал головой и деловито сказал:

— Итак, подведем итог нашей первой встречи. Мы, конечно, всячески поможем Гремякину, что в наших силах. Концертную бригаду пришлем, лектора дадим, заезжих артистов к вам обязательно направим. Вы же смелей разворачивайте клубную работу. План мероприятий уже составлен? Очень хорошо. У Жукова были неплохие задумки, но они не выполнялись. А вы реально подходите к делу. К вам подъедет наш инструктор на денек-другой, а может, и мы нагрянем. Гремякино — деревня перспективная. Говорят, за большое строительство взялись? Стало быть, и культура у вас должна быть на высоте. Так что дерзайте.

Заведующий извинился, что не располагает больше временем для беседы — надо идти по делам. Марина рискнула задержать его еще немного:

— Хочется посоветоваться по поводу вечеров знатных людей колхоза. Как это делают в Суслони. Мне рассказывали.

— Великолепно! Тоже включайте в план. Лучше проводить их после уборки урожая.

— Но я не знаю, как организуются такие вечера. В Суслони побывать бы, познакомиться там с клубной работой.

— Пожалуйста! Надо — позвоним туда. Словом, чаще обращайтесь к нам за помощью. Как что — так и давайте знать о себе. А сейчас — извините, тороплюсь…

Они вышли из кабинета вместе.

До встречи с Люсей Веревкиной было еще немало времени, и Марина отправилась побродить по городку. Она прошлась главной улицей, читая вывески на зданиях, постояла перед рестораном, вспоминая, как обедала там с Виктором Шубейкиным, потом забрела в сквер и в тени, на широкой скамейке, полакомилась мороженым. Ей казалось, что теперь, когда она обо всем договорилась в отделе культуры, дела у нее пойдут отлично. Правда, заведующий больше подбадривал ее, практически же все будет зависеть от колхоза. Да еще от нее самой. И потом — здорово, что разговор в отделе культуры натолкнул ее на мысль побывать в Суслони, у Каплуновой. Право, вовсе незачем откладывать поездку, надо ехать немедленно. Марина узнала, что в Суслонь последний автобус уже ушел; следующий будет лишь завтра утром.