С Е М Я

- Хо!.. – легко хохотнула она, - ничего себе!.. Как же ты бреешься?

- Так... Руки чувствуют...

- Чувствуют!.. – с дрожью в голосе усмехнулась она.

Встала со стула и с любопытством стала бродить по дому, будто надумала тут сделать ремонт. Оглядывала всё от пола до потолка, привставала на носочках, заглядывала по углам и за печь. Была весёлой и романтичной.

Брант с улыбкой косил взглядом.

- Алла!.. Ты ешь тоже!..

- Я потом! – без умысла заявила она просто, заглядывая куда-то в прихожей и обшаривая любопытными глазами старинный шкаф. Что-то мурлыкала себе под нос, водила пальцами по тиснённым дверцам антресоли.

Брант забывал жевать. Останавливая взгляд, улыбался скрытно. Нет, она не играла, не жалела. Она хотела быть с ним. Очень хотела. И плохо получалось скрывать это. Задержала внимание на картине. Улыбнулась с лёгкой грустью.

- Красиво...

- Это Кирилл рисовал... Они с Катей подарили мне... Нам с бабушкой.

- Красиво...

- Я хочу чтобы тут было так же! – показал он рукой в окно.

Алла бросила на него взгляд, потом шагнула в комнату, с окнами на лес. И оттуда громко:

- А часы? Почему стоят? А дай ключ!.. Я заведу!

- Там! – тоже повысил голос Брант, - там есть!

Спустя секунду раздался медный звон курантов.

- А сколько время? – так же звонко спросила она из комнаты.

Брант поднялся, подошёл и встал в дверях.

- Тридцать две минуты... – сказал он грустно.

- Какого?.. – округлила она глаза.

- Одиннадцатого... – сказал он внятно, по буквам.

У Аллы потускнела улыбка.

- А ты пил чай, уже остыл... – ослаб у неё голос.

- Я жду тебя...

- А-а... Пойдём... – опустила она голову и первой протиснулась возле него в прихожую.

- Алла... Не уходи... – сказал он мягко вслед. – Я без тебя умру. Или зарасту шерстью!..

Она обернулась резко. Заправила волосы за ухо, просияла сразу.

- Болтун!.. – и отвернувшись, быстро пошла к столу.

В кухне стало жарко. Она воткнула в розетку самовар, села на стул и стала дуть себе на лицо, смешно выгибая губы. Щёки раскраснелись к лицу прилипли волосинки.

- Видишь? Тепло!.. А ты не топил! – с таким же жаром в голосе заявила она.

Нет, это не печь. Это она необъяснимым образом влила в него тепло жизни. Любовь бездонна и чиста. Невероятной силы и тепла. Конечно она! Потому, что все остальные чувства не так сильны и сразу заметны их потуги, когда тебе хотят помочь. А у любви – легко всё происходит, без усилий! Как бы играючи! Конечно, это не жалость.

Брант оттаял. Почувствовал силу и снова вспыхнул в нём огонь мечты, который тлел угольком и остывал на глазах.

Провела пальцем ему по щеке, сказала с глянцем в голосе.

- А ты, ничего!.. Порозовел! Вот ещё откормлю и можно маме показывать!..

Он хохотнул откровенно. Алла отскочила в сторону, встав на цыпочки, потянула руки в стороны.

- Ты посмотри за чаем, я ещё не всё посмотрела! – и направилась с улыбкой в его маленькую спальню.

Брант только открыл рот, но не успел ничего сказать. Она нащупала выключатель. Щелчок, и вспыхнул свет. Кровать, наспех закинутая покрывалом. Компьютер в углу, принтер, ещё что-то. Высокой стопкой – книги. И на полу стопка. Шагнула внутрь.

Над изголовьем кровати – её карандашный портрет. Пришпилен иголкой к стене. На иголке, за ушко, надет маленький тёмный крестик. Весь стол завален листками. Отпечатанные и написанные вручную. Написано по-русски, но над зачёркнутыми местами, исправлено по-немецки, наверное. Взяла листок, хотела почитать, но появилось ощущение, что подсматривает в замочную скважину. Положила лист на место. Книги старые и совсем новые. Толстенная рукописная тетрадь, обёрнутая то ли кожей, то ли чем-то похожим.

Шкафчик небольшой. Валяется одежда: куртка, кроссовки, носки. Тронула – всё влажное... Собрала в охапку и сразу повернула назад. Брант стоял у стола, наливал чай.

- А это!.. Кто сушить будет? Пушкин!? – заявила сразу с показной строгостью, неумело пряча улыбку.

- Почему Пушкин?.. – пожал он плечом.

- Вот и я думаю... почему?.. Печка же есть! – сразу забросила она на верх печи, и стала расправлять.

Вдруг постучали в дверь... Брант бросил на Аллу тревожный взгляд. Ничего не мог вымолвить и не шелохнулся. Алла тоже, замерла у печи.

Дверь приоткрылась, и в прихожую тихо прокралась Анька. Увидела Бранта, затем Аллу. Оторопела, остановилась неуклюже.

- Ой... – спохватилась она, - привет... – нескладно выдавила, - ой!.. Вы извините... Я... Мы думали... Свет горит!.. Андрей сказал – сходи! У меня он не возьмёт!.. Вот... – протянула она ключи.

Брант с Аллой переглянулись.

- Брант! – сморщилась Анька. – Мы вообще... Андрей который день... Чего-то вбил в голову!.. Совсем уже!.. Сегодня весь день... Чуть не поругались! Сейчас увидели свет, ну всё!.. Не терпится! Ты извини... Вон он, курит там... – оглянулась Аня на крыльцо.

- Что, Аня... Не понимаю... – замотал головой Брант.