С Евангелием

Батюшка хотел говорить еще больше, как он видит Господа, исцеляющего слепого, как он воскрешает дочь Иаира, как Милосердный Спаситель утешает плачущую мать — наинскую вдову и воскрешает ее сына, как Он сидит на горе и кротким голосом учит народ заповедям блаженств. Батюшка хотел сказать Саше, как, читая святое Евангелие, он видит Спасителя ласкающим детей, которых так нежно любил и жалел…

Но Саша уже не слушал отца. Он теребил пальцами край его рясы и, умоляюще глядя в глаза, шептал:

— Папа, папа, а мне можно?

— Чего, Саша?

— Посмотреть на живого Господа.

Батюшка растерялся и не знал что сказать. Саша тихо заплакал, да так жалобно-жалобно.

“Папа, ведь и мне хочется поглядеть, как Господь идет по дороге”, — он умоляюще глядел отцу в лицо, и слезы, горячие слезочки, текли по милому личику ребенка.

Батюшка глубоко вдохнул и сказал: “О, Господи Боже наш, не посрами детской веры малютки. Ну, ладно, Сашенька, не плачь, — сказал он сыну. Вот иди сюда ближе к святому Евангелию и смотри в Него”.

Ребенок оживился. Он уставился голубыми глазками на страницы большой книги и замер, как изваяние…

Отец следил за выражением лица ребенка…

Вот лицо Саши побледнело, как полотно… вот оно зарумянилось от прилива возбуждения чувств, а глазки, детские глазки горели, как две маленькие звездочки.

Саша забыл всех и все. Он созерцал какое-то дивное видение. Он видел Господа Иисуса Христа с учениками. Они шли по песчаной палестинской дороге. Головы их были открыты лучам жаркого солнца, бедная одежда и босые запыленные ноги…

“Папа, папочка!” — вдруг закричал Саша, и сам задрожал как в лихорадке… Отцу стало страшно. Он перекрестился и тихо закрыл святое Евангелие. Ребенок был вне себя. Он стоял, как зачарованный, а когда опомнился, то бросился отцу на шею и зарыдал. После он говорил маме, какой хороший Господь, и задавал тысячи вопросов: “Мама, а мама, а почему Господь такой печальный? А почему, мама, Ему негде отдохнуть? А кто Его жалел, мама? А почему, мама, ты не читаешь святое Евангелие?”

Мать только отмалчивалась и посылала Сашу с такими вопросами к отцу…

Нет, дорогой друг мой, нам с тобой не видеть в Евангелии живого Господа, как Он ходит и ныне по дорогам и пустыням, не имея где Своей головы приклонить! Но мы можем видеть Его вечно живые Слова, Его святое безсмертное учение, нам возможно насладить свой мятущийся больной дух благодатью Слова Божия и исцелить раны души своей бальзамом живой воды, текущей в жизнь Вечную.

Итак, будем молить Господа нашего Иисуса Христа, чтобы Он даровал нам силу воли читать святое Евангелие каждый день с утра, а если возможно, то и носить святое Евангелие с собой, куда бы мы не пошли. Тогда мы будем подобны Его ученикам — Апостолам, которые плыли по морю в страшную бурю, а Господь спал на корме. Они разбудили Спасителя, и Он их спас от верной гибели. Так и мы, если будем всегда иметь с собой маленькое Евангелие, то никакая буря зла не погубит нас в житейском море.

Христос всегда будет с нами, а когда Он с нами, то ничего нам не страшно: ни видимые враги, ни невидимые.

О, какое счастье быть всегда с Господом!

“Страха же вашего не убоимся, ниже смутимся,

Яко с нами Бог.”

(Великое Повечерие).

ПЕРВОЕВАНГЕЛИЕ

АДАМ И ЕВА

И сказал Господь Бог змию: Вражду положу между тобою и между женою, между семенем твоим и между семенем ея, оно Будет поражать тебя в голову, а ты Будешь жалить его в пяту (Бытие 3, 15).

На всей земле никогда не было столь страшного события, как падение первых людей — Адама и Евы. В тот ужасный момент, когда Адам и Ева по обольщению змия вкусили запрещенный плод, вся земля затряслась, звери и птицы затаили дыхание; вся тварь пришла в страх и трепет, укрываясь и темные места. Все ждали, что вот-вот заклубится небесный огонь, в вихре пламени и серы пожрет он всю землю и всех, кто на ней, и опять земля погрузится в небытие…

Бедные Адам и Ева! Как они плакали, как рыдали и издания и жалобные стоны, нарушив заповедь Господню и оскорбив своего Создателя!

“О Ева! — взывал Адам к нашей праматери. — Зачем ты дала мне этот запрещенный плод? Лучше был бы я один, без тебя, и не оскорбил бы так своего Господа”.

Она же, плача, отвечала Адаму: “Не гневайся на меня, Адам, я и так несчастна. Змий меня обманул, Господь прогневался, а ты хотя бы пожалей меня одинокую и не гони от себя”.

Адаму жалко было Еву. Она так сильно рыдала, так горько плакала, уткнувшись лицом в траву, что он не мог дальше терпеть, подошел к ней и положил свою руку на ее спутавшиеся волосы.

“Успокойся, Ева, — сказал Адам, взволнованным голосом, — Бог не совсем отверг нас от Себя. Он через тебя пошлет Спасителя миру и вернет нам потерянный рай”.

Она оживилась, подняла на него свои большие заплаканные очи и с затаенным сердцем спросила:

— А как скоро это будет, Адам?