С гитарой по жизни

Моя дочь была знакома с одним из лучших адвокатов города и попросила его взять меня под защиту — слишком неравные силы были у меня и моих противников. Тот согласился. Поскольку два иска ко мне были объединены в один, то на первом же слушании дела мой адвокат буквально уложил на лопатки двух бравых капитанов, судебных приставов, когда те в качестве своего свидетеля пригласили местную жительницу поселка. Эти приставы, видимо, при инструктаже своей свидетельницы делали упор на то, что они бережно складывали товары, а не швыряли их наземь в лужи. Мой адвокат задал всего два вопроса свидетельнице, ответы которой полностью провалили надежды приставов легко получить с пенсионера 500 тысяч.

— Скажите, какого числа пришли приставы в магазин?

— Я очень хорошо запомнила. Это было двенадцатого сентября в восемь часов утра. Я в тот день торговала на базаре. Шел сильный дождь.

— Когда приставы начали выносить товары из магазина?

— Где-то минут через десять или пятнадцать после прихода, но делали это очень осторожно, аккуратно складывая товары вдоль стены…

Здесь адвокат подстроил ловушку. Дело в том, что в предписании на исполнение решения суда была указана дата: 13 сентября. То — есть, давались сутки, но приставы так спешили угодить боссу, что начали раньше времени выбрасывать товары из магазина.

На приставов было смешно смотреть, но и я задал свой вопрос свидетельнице:

— А сколько времени длилась очистка помещения от товаров? Когда свидетельница сказала, что им понадобилось около двух часов, то все стало на свои места — в магазине было около трех тысяч наименований товаров, и при «бережном отношении» к ним понадобилось бы не менее восьми часов непрерывной работы. Судье ничего не оставалось, как отклонить иск приставов.

Депутат ЗСК ни разу не явился на судебные заседания, но его интересы защищали сразу два адвоката. Но будь их хоть десять — выиграть это дело в суде они не могли: каждое мое слово подтверждалось документами. К тому же федеральный судья, а им была женщина с 20-летней юридической практикой, прекрасно понимала ситуацию: у В. Бычко не было никаких шансов, тем более, что у меня адвокат был весьма компетентным. В крае в то время предстояли новые выборы в Законодательное собрание, и она ждала результата этих выборов. Ровно восемь месяцев она тянула с вынесением своего решения, и как только узнала, что В. Бычко не был переизбран в депутаты, тут же закрыла дело, отказав, теперь уже экс-депутату в иске. Дело было закрыто ею по весьма забавной формулировке: «по неявке сторон», хотя я являлся в суд регулярно, не пропустив ни одного назначенного срока судебного заседания. Это свидетельствует о том, что если бы его избрали, то неизвестно, кто одержал бы победу — правда или сила?

Позднее, этот В. Бычко опять пробрался в законотворцы, но уже рангом пониже — в городскую Думу Краснодара, став ее депутатом. Бывший военный, уволенный в запас в звании прапорщика, без высшего образования (говорят, что, будучи депутатом ЗСК, он все же получил диплом), но с зычным голосом, умело влияя разными способами на избирателей в своем поселке, он добивался, чтобы те отдавали ему свои голоса на выборах. Интересные выводы сделала городская прокуратура в 2010 году, проверяя финансовую работу городской Думы. Оказывается, этот В. Бычко назначил своему помощнику оклад около 75 тысяч рублей в месяц. Плачевно, но таких щедрых депутатов в Думе было тогда выявлено аж 12 человек, некоторые из них на этой работе держали своих родственников. И это при том, что ставка госслужащего такого ранга в городской Думе была тогда 28 тысяч. К слову, я у Н. Шишкиной получал всего три тысячи рублей в месяц.

Сейчас, возможно, в правоохранительных органах края ситуация изменилась к лучшему, но тогда, в начале 2000-х, даже депутату городской Думы добиться справедливого решения по очевидному, вопиющему беззаконию, совершенному чиновником, было невозможно. Когда иск депутата Н. Шишкиной в Прикубанский районный суд по возврату магазина рассматривала судья этого суда (та самая, которая признала аренду Чердаковой недействительной), произошел беспрецедентный случай: судья, видимо, испугавшись присутствия на суде в качестве общественного защитника — депутата городской Думы, прервала слушание дела, завязав процессуальный спор с прокурором — создала видимость конфликта. В результате судебное заседание было прервано на неопределенный срок, а по причине отсутствия Чердаковой дело было закрыто.

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих»