С графом Мирбахом в Москве: Дневниковые записи и документы за период с 19 апр. по 24 авг. 1918 г.

Историки найдут в дневниках подробности ряда важных, имевших шумный общественный резонанс событий весны–лета 1918 г. С интересом воспринимаются детали покушения на германского посланника в Москве графа Мирбаха. Опять–таки, дневники не содержат неких сверхсенсаций, но, поскольку их автор — непосредственный свидетель террористического акта, его записи — ценный исторический источник. Они небесполезны для исследователя даже на уровне сплетен и слухов, которые воспроизводит Ботмер. Ведь эти слухи родились в среде сотрудников германской миссии, они основаны на реальных фактах и документах, часть которых сегодня не известна ученым.

Любопытны характеристики, даваемые Ботмером многим известным деятелям российской революции, членам советского правительства. Они дополняют уже знакомые детали биографий Г.В.Чичерина, К.Б.Радека, Л.Д.Троцкого и др.

Конечно, обращаясь к дневникам Ботмера как очевидца ряда событий, не следует упускать из вида его авторское кредо, жизненную позицию, его принадлежность к милитаристским кругам. В дневнике особое значение придается противостоянию «Вильгельмштрассе» (так Ботмер называет МИД Германии, по названию улицы в Берлине, где находилось министерство) и военных, чтобы объяснить явные просчеты своей страны в планировании взаимоотношений с

Советской Россией. В неправильной политике МИДа автор видит чуть ли не основную причину краха германской империи, освобождая прускую военщину от какой–либо ответственности за трагедию, постигшую немецкий народ в 1918 г.

В рамках того же подхода лежит и антиантантовский настрой Ботмера.

Еще одна составляющая взглядов Ботмера — отношение к происшедшей в России революции. Он не может не видеть тех фактов общественной жизни, которые свидетельствуют о поддержке идей большевиков немалой частью москвичей (основное время, описанное в дневнике, касается пребывания в Москве). Но внутренне Ботмер не приемлет идей революции и ее методов. Это многое объясняет в содержании дневниковых записей.

В представлениях Ботмера о революции достаточно громко звучат антисемитские ноты. В дневнике постоянно чувствуется подчеркивание национальности собеседников, тех людей, с которыми приходится сталкиваться в России Ботмеру. Значительная часть из них — евреи. Правда, читая об этих наблюдениях Ботмера, нельзя забывать об узости его связей в России, о чем уже говорилось выше. Ботмер, судя по дневникам, встречался с лишь с верхушкой нового режима, если быть более точным, только с некоторыми ее деятелями.

Тем не менее, дневники Ботмера — необычный для традиционных российских публикаций источник по истории первых месяцев советской власти. Давно ставшие доступными иностранному читателю, его страницы теперь могут и должны стать составляющей частью отечественного корпуса источников по проблемам революции в России.

Перевод и общее редактирование дневников Ботмера осуществлено американским историком доктором исторических наук Ю.Г.Фелъштинским. Он же принял участие в их комментировании. При подготовке публикации было написано предисловие (авторы А.А.Овсянников, Ю.Г.Фелъштинский и А.К.Соколов). Комментарии, необходимые для представления издания российскому читателю, составлены Ю.Г.Фелъштинским.

* * *

Московский дневник Ботмера является важнейшим источником по истории советскогерманских отношений 1918г. Дневник был опубликован в 1922 г. издательством книжного магазина Озиандера в Тюбингене. Оригинал рукописи находился все это время у супруги барона Ботмера баронессы Рут фон Ботмер. Много позже известный немецкий историк Винфрид Баумгарт провел сверку изданного текста и сохранившегося оригинала. По его мнению, сравнение оригинала с опубликованным вариантом выявило существенные различия. Так, в опубликованном варианте, с одной стороны, кое–что было выпущено; с другой — сделаны некоторые дополнения. Примечательно было и тактичное отношение к тем, кто оставался в живых к моменту публикации дневника. Иначе, например, была дана характеристика советника посольства доктора Рицлера, одного из ведущих дипломатов германской миссии в Москве. В опубликованном дневнике о нем говорится, что он, безусловно, был «широко образованный талантливый человек, гораздо выше среднего уровня». В оригинале сказано иначе:

«Рицлер… политический либерал, недостаточно ухаживающий за собой, ревнивый и опасающийся, что мы будем проводить солдатскую политику. Вообще, все дипломаты именно такие, какими их себе представляешь. Отчасти, исключением является Рицлер. Что касается физической культуры и образа жизни, его можно было принять за кого угодно, но только не за тайного советника посольства. Скорее, за журналиста, купца средней руки и т. д. […] этот человек мало симпатичен и очень непривлекателен».

Кроме этих редких и вполне понятных «смягчений» по отношению к жившим тогда политическим деятелям, Ботмер провел общую редакцию дневника, следы которой заметны в тексте, однако в целом издание соответствует оригиналу.