С графом Мирбахом в Москве: Дневниковые записи и документы за период с 19 апр. по 24 авг. 1918 г.

Ввиду обнаруженной связи московских контрреволюционных заговорщиков, в центре коих стоят правые социалисты–революционеры, с восстанием погромных банд в Саратове, мятежом казачьего генерала Краснова²¹на Дону и восстанием белогвардейцев в Сибири, а также ввиду разнузданной агитации контрреволюционеров, стремящихся использовать продовольственные затруднения народа в интересах восстановления власти капиталистов и помещиков. Совет народных комиссаров постановляет: объявить Москву на военном положении. На Н. И. Муралова²²возлагается обязанность принятия всех вызываемых обстоятельствами чрезвычайных мер в интересах поддержания революционного порядка. Председатель Совета народных комиссаров

В. Ленин (Ульянов)

Народный комиссар по военным и морским делам Л. Троцкий

* * *

По нашим сведениям, аресты начались еще до объявления чрезвычайного положения, в первую очередь арестовывали правых социалистов–революционеров. Повсюду домашние обыски; «чрезвычайность» мер — свидетельство их необходимости.

На улицах внешне ничего не изменилось, заметно лишь уменьшающееся число прилично одетых людей, увеличилось число нищих и уличных торговцев. Все чаще можно встретить дрожки, в которых люди с печальными лицами везут на продажу дорогие предметы быта, картины маслом и прочие предметы искусства. Голод стучится в двери, за которыми раньше нередко скрывался мир богатства. Среди буржуазии хорошо живут пока еще те семьи, которые своевременно вложили крупные капиталы в наличные деньги и сумели сохранить их, несмотря на многочисленные обыски.

В Петербурге, говорят, прошли мятежи. Здесь, в Москве, совершен уже ряд расстрелов; судя по их продолжительности, число расстрелянных было значительно больше обычного. Правительство, похоже, поняло, что его позиции требуют снова усиления, а для противника необходимо устрашение. В других государствах правительство подает в отставку, если за ним не стоит правда, если оно не совершило дел для блага народных масс. Здесь же прибегают к усилению террора, пользуются силой принуждения как доказательством права на свое существование.

²¹ П H Краснов (1869–1947), казачий генерал, писатель В первую мировую войну командовал казачьей бригадой и дивизией После Октябрьской революции первым выступил против большевиков 18 мая 1918 г избран атаманом донских казаков После окончания гражданской войны эмигрировал, жил в Германии Стал известным писателем, автором нескольких десятков книг, в основном написанных в жанре исторического романа Во вторую мировую войну возглавлял антисоветские казачьи силы, финансируемые и организованные германским правительством Выступал против объединения казаков с РОА генерала А А Власова Интернирован в Австрии британскими войсками и в мае 1945 г выдан СССР Судим в Москве за измену, приговорен к казни и повешен

²² H И Муралов (1877–1937) - в партии с 1903 г В 1918 г — командующий войсками московского военного округа

Вчера мы с Геннингом обедали у народного комиссара финансов²³, который после обеда предложил нам из–под полы платину на 40–50 млн. марок. Небольшой человек еврейского типа с хитрым выражением лица, бывший раньше биржевым агентом или чем–то в этом роде. Оплату он хотел бы иметь в товарах, крайне необходимых России, но запросил такие цены, которые Берлин сможет принять только в случае особой заинтересованности в платине. Своими вопросами мы пытались узнать о планах финансовой и торговой политики правительства Советов, но в итоге у нас создалось впечатление, что рассчитывать на позитивные творческие действия не приходится. Пуск в ход печатного станка для эмиссии бумажных денег, конфискация частной собственности и национализация — это не тот путь, чтобы снова наладить развалившееся народное хозяйство. Аннулирование государственного долга хотя и поправило бюджет на долю выплаты процентов по займам, но в то же время нанесло ущерб экономике, который превысил выгоду во много раз. Я все еще пытаюсь найти заслуживающие признания дела или признаки дел, которые свидетельствовали бы о процветании или хотя бы обещали такое процветание. За пять недель моего пребывания здесь я ничего подобного не нашел. Никакого следа превозносимых идеалов революции — ни свободы, ни равенства, ни братства. Но ради справедливости одно из завоеваний я не могу не отметить.