С графом Мирбахом в Москве

Ситуация в России требует немедленного решения. Это означает, что и политика Германии в России требует принятия решений. От этого будет зависеть, обеспечим ли мы на время войны тыл на востоке, или же нам придется открывать новый восточный фронт. Со времени переворота поздней осенью прошлого года Россия находится под властью большевиков. С большевистским правительством мы заключили Брест-Литовский мирный договор, который с тех пор является основой наших отношений с Россией. Власть большевиков с самого начала была властью меньшинства. Ни в старой Думе, ни в новом Учредительном собрании, которое они позволили избрать, но которому не дали возможности работать, большевики не располагали большинством. Они сами определяют свою власть как классовую власть неимущих, рабочих, солдат и крестьян. Но и среди неимущих все те, кто не признает большевизма -- политически бесправны. Съезд Советов, представляющий формально высшую власть в стране, является послушным и слепым орудием в руках Ленина, Свердлова и Троцкого, истинных носителей неограниченной власти. Период якобинства во Французской революции является абсолютной параллелью большевистской власти в сегодняшней России.

Большевистское господство меньшинства стало возможным из-за инертности и раздробленности небольшевистской России. Оно держится только благодаря беспощадному террору. Любое такое господство меньшинства несет в себе зародыш быстрого распада. Все более невыносимое господство страха всколыхнет даже самых равнодушных и робких. Общие страдания, общий страх, общее разочарование объединяют разобщенных людей. Чрезмерная власть будит соперничество и взаимное недоверие в собственном лагере. Как якобинцы посылали друг друга на гильотину, так и в сегодняшней России большевистские правители и родственные им левые социалисты-революционеры ведут ожесточенную борьбу между собой.

Признаков того, что власть большевиков на грани падения, в последнее время стало все больше. Масса их приспешников, рабочие крупных городов, тяжело страдают от нехватки хлеба. Они отворачиваются от большевистских руководителей и их идей и частично уже снова зовут вернуться своих старых фабрикантов и руководителей предприятий.

Против левых социалистов-революционеров большевики, при всей их личной неприязни и недоверии, не решаются выступать энергично, после того как при первом кровавом столкновении была подавлена попытка их путча, вызванная убийством графа Мирбаха. С этого момента левые социалисты-революционеры опять были приняты в важнейшие органы большевистской власти, их собрания и газеты могут безнаказанно и неограниченно позволить себе любые выступления, в то время как собрания и газеты всех других направлений подавляются.

Под давлением большевистского террора и большевистского саботажа русской экономики вновь сплачиваются многочисленные борющиеся между собой группы расколовшейся буржуазии. Монархия завоевывает поддержку и в кругах, ориентировавшихся до сегодняшнего дня на республику. Так называемый "Правый центр" под руководством Кривошеина, судя по всему, становится пунктом, вокруг которого кристаллизуются все остальные. Очевидно, речь идет уже не о генералах без армии. Невыносимость жизни под властью большевиков вызывает постоянный приток единомышленников к группам, выступающим за восстановление организованной государственной и экономической жизни. Создается впечатление, что не хватает лишь какого-нибудь толчка, чтобы обеспечить приток людей со всех сторон в партии порядка и их успех.

Военные, которые необходимы большевикам для сохранения власти, начинают колебаться. Отовсюду поступают сведения, что Красная гвардия сильно деморализована. Ее части воюют плохо, переходят на сторону противника, дезертируют. Латышские полки, до недавнего времени самая крепкая опора находящегося у власти режима, устали от боев и начинают отворачиваться от большевиков и пытаются найти помощь у других сторон.

К пошатнувшейся позиции большевиков внутри страны добавилась угроза извне. Большевики не смогли оказать достаточного сопротивления ни наступлению сибирской армии, которая, кажется, поглощает чехословаков, ни наступлению англичан из Мурманска и Архангельска, хотя перед моим отъездом они стянули к этим фронтам латышские полки, оставив у Москвы и Петербурга лишь жалкие остатки. Как мне сказал сам Чичерин, в начале прошлой недели в Москве оставался только один латышский полк (примерно 1000 человек). Против казаков (Краснова, Алексеева, Дутова) большевики бессильны. Так называемая "великая Россия" сегодня полностью отрезана от зерна Сибири и Кубани, от донбасского угля и бакинской нефти.

О безнадежности военного положения большевиков свидетельствует предложение, которое в четверг, 1 августа, от имени своего правительства сделал Чичерин. Он предложил Германии сотрудничать не только в борьбе против общего врага -- англичан на севере -- но и против Алексеева на юго-востоке, то есть выступить на стороне большевиков в гражданской войне в России.