С - - - - - й город Шил

Аристарх Землин обернулся и, не говоря ни слова, быстрой поступью направился к Тому. Том хотел было направить на него винтовку, но тут же вспомнил, что она не заряжена.

Бунтовщик остановился рядом с Томом, окинул лежащего Кирилла презрительным взглядом и положил руку на плечо человека, которого собрался сделать козлом отпущения.

— Я с Белым Перстом, — не убирая руки, сказал он ожидающим людям. — И если надо… — он вновь повернулся к Тому, демонстративно схватил винтовку другой рукой и вскинул ствол в потолок, — я готов умереть за свободу.

Толпа взорвалась прежде, чем Том успел открыть рот. Она превратилась в скопление шестерёнок огромного механизма. Эти шестерёнки расплющили бы любого, кто посмел бы сунуться внутрь. Они рвали глотки, подпрыгивали, обнимались и грозили потолку винтовками. Такого нагромождения эмоций — самых разных эмоций — не бывало, наверное, даже в психиатрических клиниках Старого Мира. Это и пугало Тома.

Пока толпа бесновалась, террорист склонился над ухом Тома.

— Ты понимаешь, что с тобой будет, если они узнают, кто ты на самом деле? — спокойно сказал он сквозь шум людских голосов.

Кревицкий заёрзал на полу, будто бы эти слова дошли и до его ушей.

— Лучше уж будь их иконой, — продолжил Землин. — Тогда уйдёшь вместе с нами.

Аристарх отстранился и, ухмыляясь, посмотрел в глаза Тому. Он не сводил взгляда до того самого момента, пока человеческая масса не успокоилась, дав знать о том, что готова принимать ушами новые слова.

Однако на этот раз заговорил Том:

— Не обязательно умирать. — Он говорил толпе, однако смотрел по-прежнему на террориста. — Ради свободы мы с вами будем жить. Сегодня, и завтра, и через годы… — Том ухмыльнулся. — А они пусть умрут!

Новый взрыв грома не шёл в сравнение ни с одним из предыдущих. Теперь механизм был готов резать металлические стены. Если этих людей не услышали в прошлые разы, то теперь об их ликовании знала каждая крыса, что пряталась в этом комплексе. Возможно, их слышали даже те самые снующие под забором зеваки.

Аристарх откинул голову и захохотал. Слова Тома его явно удовлетворили.

Безумное ликование продолжалось, наверное, не меньше минуты. Как только Тому вновь дали возможность сказать, он ею воспользовался:

— А теперь посмотрим, из чего они сделаны? — Он взял Кирилла за воротник боевого костюма и поднял на ноги.

Толпа вновь встретила слова Тома одобрением. Наверное, на пике положительных эмоций человек готов принять любые убеждения. Главное — грамотно их подать.

— Одну минуточку, — громко объявил Кирилл. Народ затих в ожидании его слов.

«Чёрт… — подумал Том. — Нельзя позволить ему говорить». — Тому понадобилось несколько недель расследования и несколько минут разговора, чтобы понять, что это за человек. Он как рыба-вьюн — чем сильнее сожмёшь, тем более скользким он становится. Вот сейчас он уже готов выскочить из ладони.

— Заткнись… — процедил Том сквозь зубы, заламывая руку Кирилла за его спиной.

— Послушай, я не против, чтобы ты посмотрел, из чего мы сделаны и все дела… — сквозь зубы процедил Кирилл. — Но… — Он говорил достаточно громко, чтобы его слышали все вокруг. — Может быть, посмотрим на ком-нибудь другом?

Том толкнул его вперёд, навстречу взвинченным, но поутихшим людям, и ткнул в спину стволом винтовки.

Кирилл, ухмыляясь, оглянулся назад. «Не заряжена», — вспомнил Том. Тем не менее, он был готов наподдать прикладом по неизменно надменному лицу Кревицкого. Лишь однажды эта наглая физиономия меняла своё выражение: когда Том сказал ему про Мэри. И это единственный момент, когда Том действительно взял над ним верх. Не угрожая винтовкой, не втаптывая ногой в пол. Лишь когда сказал про Мэри.

— Я сделаю это на тебе, — бросил Том. — Думаю, народ не против?

Толпа уже хотела бросить поддерживающий клич, как Кирилл дал молниеносный ответ:

— Сколько среди вас солдат? — Он обращался к толпе, забыв о том, что за его спиной стоит враг. Слова были твёрдые и уверенные. Кревицкий уже знал, что победит.

Однако Том тоже не собирался сдаваться. Он вновь толкнул Кирилла в спину, и тот оказался уже в двух метрах от первой линии людей. Кто-нибудь мог бы выскочить вперёд и схватить его за горло, но никто пока не решался.

— Что ты хочешь сказать? — задумчиво произнёс Аристарх Землин.

«Вот и всё», — подумал Том. Руки налились тяжестью — он едва ли не опустил винтовку.

Инженеры, электрики, программисты, уборщики и, возможно, даже шлюхи в недоумении переглядывались.

— Ни одного! — заявил Кирилл. — Среди вас ни одного солдата! А там, — он указал на дверь, ведущую в коридор, — ребята серьёзные. Да что там? Они психи ебаные! Каждому второму там давали пистолет вместо погремушки, а пили они не молоко из материнской сиськи, а керосин из папашиной армейской фляги. Вам позволили этот маленький бунт лишь потому, что нам запрещено стрелять на поражение. Но это пока что.

Люди злились. Их мускулы напряглись, а тела подрагивали. Казалось, вот-вот, — и они набросятся на дерзкого «кардинальца» в желании разорвать на кусочки. Но Кирилл тут же смягчил это напряжение: