С ярмарки (Жизнеописание)

Какие это были слезы? Слезы радости, удовлетворения, гордости, страдания? Или сердце подсказывало матери, что этот мальчик, герой сегодняшнего торжества, голосок которого звенит, как колокольчик, скоро, очень скоро будет читать то ней заупокойную молитву?

Кто знает, о чем плачет мать?

Часть вторая

32 ЮНОША Брат Гершл становится женихом. - Экзамен с суфлером. - Мешочек для филактерий, часы и невеста

– Теперь ты уже, слава богу, юноша, а не мальчик. Довольно шалостей и проказ! Пора стать человеком, благочестивым евреем. Время не стоит на месте. Не успеешь оглянуться, как ты уже жених...

Это краткое назидание пришлось выслушать "совершеннолетнему" Шолому на следующий день после торжества, когда учитель помогал ему надевать филактерии[49]. Он так сильно затянул мальчику ремень на левой руке, что пальцы налились кровью и посинели. Филактерий же, прикрепленный ко лбу, все время спускался на глаза или съезжал набок, норовя совсем соскользнуть с головы. Требовалось немало усилий, чтобы удержать все это в равновесии. Шолом не мог свободно повернуться, чтобы взглянуть на любопытствующих мальчишек, которые его окружили, желая посмотреть, как он будет молиться в филактериях. Если бы не они, эти вот озорники, Шолом на этот раз молился бы искренне, сердечно, с чувством. Ему нравилась церемония накладывания филактерий, нравился смысл слов "и будешь обручен со мной"[50]

, нравился ему и приятный запах новых, недавно выделанных ремней, а главным образом, что его уже называют юношей и приобщают к десятку молящихся как равного. Следовательно, он уже мужчина как все, совсем взрослый. Даже кривой служка Рефоел смотрел на него по-иному, с нескрываемым уважением. О товарищах и говорить нечего, они ему, конечно, завидуют. Он помнят, как сам завидовал своему старшему брату Гершлу, когда праздновали его тринадцатилетие, и не столько из-за торжества, как из-за того, что сразу вслед за тем брат его стал женихом и невеста подарила ему вышитый мешочек для филактерий, а будущий тесть - серебряные часы. Как брат Гершл стал женихом и что стало с подарком его будущего тестя, - с часами, - эти два события следует хотя бы вкратце описать.

В тринадцать лет Гершл был ладным, красивым, щеголеватым пареньком. Учение ему не особенно давалось, и большим прилежанием он тоже не отличался. Однако он был мальчиком из порядочной семьи, сыном Нохума Рабиновича, и ему сватали лучших невест. И вот однажды приехал из Василькова почтенный еврей с черной бородой - отец невесты, да не один, а с экзаменатором, молодым человеком с рыжей бородкой, который знал все на свете - и писание и древнееврейский язык, однако был нудным и въедливым. Прежде всего экзаменатор постарался показать родителям жениха и невесты свою собственную ученость. Поэтому он начал с наставника жениха - с его учителя, затем затеял с ним долгий диспут по поводу древнееврейской грамматики. Что бы учитель ни говорил, у него выходило наоборот. Потом он пристал к учителю, чтобы тот ответил ему, почему в Экклезиасте сказано: "И муха смерти воздух отравляет" - в единственном числе, а не: "И мухи смерти воздух отравляют" - во множественном числе. На это учитель ответил:

– А почему сказано там же, в Экклезиасте: "Помни своих творцов" - во множественном числе, а не: "Помни своего творца" - в единственном числе?

Тогда экзаменатор подступил к учителю с другой стороны:

– Скажите, прошу вас, где это сказано: "И ходили они от народа к народу"?

Наставник немного растерялся, слегка смутился, но все же ответил:

– Это из молитвы "Славьте господа, взывайте к имени его".

Молодой человек, однако, на этом не успокоился:

– А где еще сказано: "Славьте господа, взывайте к имени его"?

Учитель пришел в еще большее замешательство и ответил: "Это, должно быть, где-нибудь в псалмах".

Тут рыжий молодой человек разразился хохотом:

– Простите, наставник, это сказано не "где-нибудь в псалмах", это сказано один раз в псалмах, а еще один раз, - не дай бог ни вам и никакому другому еврею допустить такое искажение, - в "Хрониках".

Для учителя это был смертельный удар. Капли пота выступили у него на лице. Он был совершенно убит.

– Этот молодой человек - порядочный плут! - сказал он детям, отирая пот полой своей капоты. - Если он будет экзаменовать жениха, то жених погиб, и сватовству конец. - А так как в этом сватовстве учитель был лично заинтересован, то есть не в самом сватовстве, а в деньгах за сватовство, то он пошел на хитрость и, шепнув на ухо брату жениха - Шолому, чтобы тот забрался за спинку широкого дивана, посадил самого жениха на диван.

Когда отцы жениха и невесты уселись за полукруглый обшитый фанерой стол на лапах, рыжий молодой человек взял в оборот жениха. Мать жениха накрывала в это время на стол, ставила водку и коржи, она, очевидно, нисколько не сомневалась в том, что экзамен сойдет гладко.

– А ну, поведай-ка мне, паренек, где сказано: "Так презрен по мыслям сидящего в покое"?..