С именем ветра (СИ)

Бармен закончил обслуживать девушек и повернулся к Шейну. На нем была жилетка и шляпа, темная щетина была доведена до идеала в барбершопе, голубые глаза смотрели выжидающе. На бейдже было написано «Альфи».

Что-то пронеслось в мозгу Шейна. Один из вечеров у камина, в доме на побережье Монк-Бэй, графство Корнуолл. Вечер, когда Эм рассказывала о своих братьях. «Рэннальф, средний брат, настоящий лихой красавчик. Девушки просто тают как масло рядом с ним. Они начинают нервно хихикать и вообще ведут себя, как дуры. Но Ральфу это на руку. Понятия не имею, сколько подружек у него было, но число, наверное, приближается к сотне. Кстати он психолог, но ни дня не проработал в профессии».

Рэннальф, Ральф… Альфи?

- Привет, - откашлялся Шейн. – Ты знаешь Миледи?

- Допустим, - прищурился бармен. – А ты кто?

Шейн мог бы ответить так же, если бы кто-то интересовался его сестрой.

- Я…хм… Мы какое-то время были соседями.

- Видимо не очень близкими, раз ты не знаешь, как её зовут, - ухмыльнулся Альфи. – В любом случае, считай, что ты её нашел.

И он указал взглядом на сцену.

Настроение в клубе изменилось. Музыку выключили, люди затихли и повернулись к сцене. В следующую секунду над ней включился прожектор и высветил одинокую женскую фигуру с микрофонной стойкой. Она была одета в белый свитер со спущенными плечами, доходящий до середины бедра и черные узкие брюки. Рост ей увеличивали ботильоны на высоком толстом каблуке и волосы, собранные в высокую греческую прическу. Губы выделяла красная помада. Шейн не сразу её узнал. Контраст с Миледи из Монк-Бэй был колоссальный.

Народ загудел, барные стулья опустели. Вообще с бара открывался неплохой вид на сцену, но чтобы не выглядывать из-за голов людей, Шейн подпрыгнул и сел на саму стойку. Альфи хмыкнул и не стал его прогонять.

- Всем привет, - неуверенно поздоровалась Миледи, зал одобрительно загудел, а Шейн боялся вздохнуть.

Он впервые слышал её голос. Мягкий, достаточно низкий. Она как будто легонько проводила пальчиком по спине, вызывая на теле Шейна мелкую дрожь.

Миледи подняла руку, и зал снова замолчал.

- Давненько мы свами не общались вот так, да? Я скучала. Вряд ли кто-то из вас знает, где я была всё это время, но могу сказать, что в последних месяцах моей жизни было мало приятного. Не буду говорить, что случилось… - она на секунду замолчала. – А впрочем, нет, скажу. Я лишилась голоса.

По залу пронесся шепот.

- Да, лишилась голоса, - продолжала Миледи. – Совсем. Я даже смеялась беззвучно, на что один человек сказал, что это выглядит жутко. – Она мягко улыбнулась. – Сейчас уже всё хорошо. За время своего затворничества я написала несколько новых песен, но мне не хочется сейчас их исполнять. Есть одна песня, не моя, вы её наверняка знаете, она очень красочно обрисовывает мою ситуацию. Хотя я уверена, автор имела ввиду нечто другое, когда её писала. Я долгое время была подавлена и шарахалась людей. Из меня будто выпустили весь воздух, я стала тенью себя прежней, было страшно, будущее казалось сплошной черной ямой. А потом в мою жизнь вдруг вошёл человек. Я его не приглашала, он просто появился у меня на диване с чашкой чая и беззаботной болтовнёй про свою смешную родню. Я пыталась предупредить его, что я не очень хорошая компания, но он проигнорировал меня. Просто сказал что-то типа «эй, я нашел у тебя печенье, можно?». И он изменил всё.

Слушатели сдержанно рассмеялись, Миледи замолчала, глядя куда-то в сторону. Шейн всё так же боялся дышать.

- Я даже захотела сочинить что-нибудь на эту тему, - снова заговорила Миледи. – Но потом вспомнила, что всё уже сочинили до меня. Так что… Послушаете? Автор Сия, «Одета в черное».

Миледи сделала кому-то еле заметный жест рукой и заиграла музыка. А потом она запела, и Шейн забыл обо всём. Миледи пела лирическим сопрано, голос её то срывался, то взмывал вверх, то хрипел как у исполнителей джаза, то долго и чисто тянул ноты. Это был потрясающий голос, и она умела им пользоваться. Она пела с силой, вкладывала душу в каждую строчку.

Миледи пела о том, как сдалась и заперлась ото всех. О том, как была сломлена и боялась доверять людям. И вдруг её, «одетую в черное», нашел кто-то и снова заставил улыбаться, «взял за руку, разрушил стены и покрыл сердце поцелуями». На втором припеве сцена осветилась полностью и на неё высыпали танцовщицы в темных летящих одеждах. Они порхали по сцене, как черные птицы, взмахивая руками, подпрыгивая вверх и падая вниз. Номер был поставлен безупречно, каждый жест был доведен до идеала. Это было настоящее потрясающее шоу света, музыки и танца.

И вдруг свет снова погас, оставив только одинокий прожектор, направленный на Миледи. Музыка замолчала, и последнюю фразу она вытянула в полной тишине.

«И покрыл моё сердце поцелуями»

Последнее, что Шейн увидел, прежде чем зал погрузился в темноту, и разразились аплодисменты, это взгляд Миледи, брошенный точно в его сторону. Она знала, что он здесь.

Альфи ткнул ошеломленного Шейна в бок.

- Поздравляю, «сосед», - подмигнул он. – Ты вытянул счастливый билет.