С изюминкой

— Посмотри, что ты заработал из-за своих проблем. Лицо, которое выглядит так, будто оно прошло через мясорубку, и гнев трёх пираний в балетных пачках. Ты должен был знать об этом заранее, прежде чем трахаться с нами. Ты встречался с той, у кого были самые острые зубы в течение многих лет.

Голос Нади дрожал. Не думаю, что она отвела взгляд от Блейна.

— Этого больше никогда не повторится.

Он коснулся её руки, в его голосе звучало отчаяние.

— Надя, я…

Она отпрянула от него.

— Я сказала, «никогда».

Напряжение в студии было омрачено появлением Уорда, и мы все немедленно разошлись и вернулись к занятиям. Главное правило в моей работе: разбираться со своим дерьмом за дверью. Разборки личной жизни в студии — идеальный способ потерять уважение мастеров и потенциально будущие роли.

Уорд оглядел комнату, стальные глаза метались между Дженни, Надей и мной, прежде чем остановиться на Блейне.

— Что случилось с твоим лицом, Бейкер?

Блейн пристально посмотрел на меня.

— Друг Лили ударил меня прошлым вечером в баре.

Уорд прищурился, посмотрев на меня.

— Это правда?

Я глубоко вздохнула и подняла подбородок, все взгляды были устремлены на меня. Я могла выступать перед сотнями пар глаз, наблюдавших за мной, но почему-то терпеть пристальный взгляд в студии было невыносимо.

— Да, сэр.

Неодобрительный взгляд Уорда чуть не убил меня.

— Я видел Бейкера за милю отсюда, но не ожидал от тебя такого поведения, Томас. — Он повернулся, чтобы обратиться к остальным. — То, чем вы занимаетесь в свободное время — это ваше личное дело, но когда это мешает моим репетициям и моему шоу, возникают проблемы.

— Но, сэр… — начал Блейн.

Уорд бросил на него взгляд, который заставил его замереть.

— Я не знаю, что произошло между вами, и мне всё равно. Всё кончено. — Он хлопнул в ладоши, выведя нас из транса. — Пошли отсюда. — Он жестом показал на пианиста, который начал играть медленную музыку для разминки.

Я поспешила к своей сумке и села, чтобы надеть второй пуант в спешке, когда Уорд дал нам первую часть хореографии, моё сердце стучало, пока я стояла и пыталась прыгнуть. Плие. К черту его. Эфаке. Я дура. Плие. Бедная Дженни. Эфаке. Я не могу в это поверить. Поднимаю ногу в воздух. Бедная Надя. Плие. Стоп, что?

Мои мысли немного успокоились к концу упражнений возле балетного станка, только потому, что потребовалась вся моя концентрация, чтобы пройти через серию антраша — быстрые прыжки и работа ногами были слишком тяжелы для моего измученного виски тела. Мне просто нужно было закончить репетиции сегодня и вечером, а потом я буду свободна на целый день. И я проведу этот день во сне.

Я натянула пинетки поверх пуантов и схватила сумку, захотев как можно скорее выбраться из этой комнаты. Снова начались перешёптывания и взгляды, и я вспотела не только из-за барре, но и потому, что чувствовала себя незащищённой, уязвимой. День обещал быть паршивым. Мы с Блейном танцевали вместе для Моргана, и сегодня у нас назначена репетиция на сцене. Это было последнее место, где мне хотелось находиться. Абсолютное первое место — находится на дне бутылки джина.

Я повесила сумку на плечо, опустила глаза в пол и вылетела из комнаты, Дженни следовала за мной по пятам.

— Лили, пожалуйста, подожди. Мне так жаль. Я не знала.

Я покачала головой, но не могла даже взглянуть на неё.

— Всё в порядке, Дженни. Я тоже не знала. Тебе не за что извиняться.

— Это не значит, что я не должна извиняться.

Я добралась до лифта, но повернула к лестнице, потому что не хотела останавливаться. Бастиан догнал нас как раз в тот момент, когда мы дошли до конца коридора.

— Притормози, сестрёнка. — беспечно сказал Бастиан в попытке успокоить меня. Этого не произошло. — Ты в порядке?

Я со свистом распахнула дверь.

— Конечно, я не в порядке. — Эти слова эхом отдавались на лестнице, пока я спускалась вниз.

— Мне очень жаль, — сказал он.

Я развернулась, когда вышла на лестничную площадку, и они чуть не врезались в меня.

— Перестань извиняться. В этом никто не виноват, кроме Блейна.

Лицо Бастиана смягчилось.

— Я пытался сказать тебе вчера вечером, но ты убежала.

Дженни обиженно покачала головой, посмотрев на него.

— Почему ты не рассказал мне о Лили, Бастиан?

— Потому что это был не мой секрет, и не мне его раскрывать кому-либо.

— Но был мой?

— Ты обещала, что расскажешь ей, Джен. Я знал, что происходило между ней и Блейном, и думал, что смогу смягчить удар, сказав ей об этом первым.

— Просто не могу в это поверить, — сказала Дженни. — Я чувствую себя такой глупой. Ведь знала, что он тебе нравится, но я не знала, было ли это всё настолько серьёзно после стольких лет. Всё это время я чувствовала себя виноватой. Мне не следовало этого делать с самого начала. Мне так жаль, что я не поговорила с тобой об этом сразу, а потом… Ну, я ждала, пока мы останемся наедине, чтобы рассказать тебе.

Я почти онемела, за исключением грёбаной ненависти, бурлящей в моей груди. Не на Дженни, и даже больше не на Надю. Только из-за Блейна.

— Когда это случилось?

Её брови сошлись вместе от беспокойства и боли.

— Перед спектаклем, позавчера вечером.