С камнем за пазухой

Милиция и «Скорая помощь» приехали где-то через полтора часа. Владельцы клуба не торопились вызывать их, ожидая, когда разойдутся последние посетители. Их можно было понять: кому хочется, чтобы такой чрезвычайный случай стал достоянием гласности. Однако, как ни крути, каждый каким-то образом оказывался связанным с происшедшим.

Все вокруг меня разом зашлось в суете, став неразборчивым общим фоном. Обрывки собственных мыслей, чужие возгласы и фразы, другие звуки слились в единую какофонию, которая сейчас здорово давила мне на слух. Будучи не в силах более выдерживать подобное, я отошла в дальний угол, где увидела небольшое окошко, уперлась руками в подоконник и прижалась носом к холодному оконному стеклу.

Совершенно некстати, как это всегда и бывает в сложные минуты жизни, мне вспомнилась хохотушка Света. Помнится, такой неунывающий тип людей мне всегда импонировал: вроде и жизнь не дарит им никаких особо радужных моментов, а они тем не менее умеют извлекать положительное из имеющегося. Вот и Светлана была такой. Личная жизнь, как она говорила мне в порыве откровения, не сложилась с юности – гуляющий муж, без зазрения совести променявший семью на призрачную перспективу свободы, – упорно не складывалась она и впоследствии. Дочка выросла, и только она, пожалуй, была отрадой для матери. Всю свою жизнь. Как оказалось, весьма и весьма короткую жизнь.

Судя по доносившимся звукам, можно было сказать, что за спиной у меня кипела жизнь, однако сейчас подобные слова больше подошли бы жанру черного юмора. Я заставила себя оторваться от подоконника – почему-то сейчас он казался мне спасительным плотом – и медленно пошла туда, где царила все более заметная Суета. Именно так, суета с большой буквы.

Она подхватила и меня, передав в руки своих исполнителей – людей, которые в силу своего темперамента и характера создавали ее. Кто-то уже посвящал меня в курс дела. Оказывается, врач, приехавший по вызову, косвенно подтвердил, что Анюта, скорее всего, умерла от отравления. Некто неизвестный, кто явно был ее хорошим знакомым, очевидно, предложил отметить грандиозное событие и испить по поводу его свершения вина. Бутылка «Саперави» стояла здесь же, в ней не хватало примерно трети до полного объема, из чего можно было сделать вывод, что убийца не тянул с выполнением своей задачи. Яд был обнаружен в одном втором бокале, из которого отпила Анна, и, судя по всему, был более чем сильным, потому что девушка умерла, даже не успев допить вино до конца.

Молодой сотрудник милиции, похожий на актера Алексея Нилова, но без его характерной мужественности, предпринимал робкие попытки опроса свидетелей. В первую очередь, конечно, тех, кто обнаружил тело. В число этих людей входила и наша Лера. Как оказалось, она была совсем рядом, когда в комнату вбежали две девушки, тоже помощницы по презентации. Они дико закричали, и Лера отважно бросилась в помещение, где и увидела Анюту. Ясное дело, все это невероятно потрясло ее, и, оправившись от первоначального шока, Валерия застыла в мрачном безмолвном ступоре. И как ни силился молодой лейтенант взять у нее показания, на все вопросы она отвечала в лучшем случае нервным кивком головы, положительным или отрицательным, в зависимости от обстоятельств. Снятие показаний с этой свидетельницы пришлось временно отложить, и мы, подхватив Леру под руки, повели к ее машине, предварительно пообещав лейтенанту завтра же приехать в отделение.

Водитель домчал нас до телестудии буквально за считаные минуты, в течение которых никто не проронил ни слова. И только когда мы поднялись в наш кабинет, избегая смотреть друг на друга, словно боясь увидеть в глазах коллег отражение собственных мыслей, всеобщее молчание вдруг огласилось Лериными рыданиями. Мы с Галиной Сергеевной бросились ее успокаивать, а Павлик застыл у окна, глядя на свою подружку и отчаянно кусая губы.

– Почему? Почему это опять произошло? Просто невозможно, какой-то злой рок! Эта девушка… такая юная. Она так молода, но ее уже нет… А ее родители, что с ними будет? О нет!..

Честно говоря, ничего не хотелось мне сейчас – только заплакать, как Лера, повторяя те же слова и выражения, которые только что сорвались с ее губ. И хотя я заставляла себя произносить какие-то утешительные слова, однако делала это автоматически, словно выполняя какую-то программу. Да так, собственно, и было.

И только когда Лера смогла наконец взять себя в руки, мы с Галиной Сергеевной тихонько вышли из кабинета, оставив девушку наедине с Павликом, а сами направились в такое непривычное для нас обеих место, как незаконная курилка. Именно здесь можно было поговорить, не стесняясь кого бы то ни было, поскольку официальный рабочий день закончился полчаса назад, и по этой причине курилка была пуста.