С каждым днем сильнее (ЛП)

— Я-я-я?! — ответила я, растерявшись. Неужели все, что я слышала — правда? Режиссер спросила меня, могла ли я сыграть главную роль? Моя голова шла кругом от нахлынувших эмоций. — Конечно! — добавила я, стараясь скрыть свои чувства. — Когда?

— Завтра… Ты и в самом деле думаешь, что сможешь?

— Да!! — ни секунды ни о чем не раздумывая, уверенно ответила я.

Этим вечером впервые в своей жизни я столкнулась с мигренью. У меня так жутко болела голова, что на несколько часов меня отвезли в больницу. Так мне внутривенно вкололи успокоительное, чтобы я уснула, пока проходит наихудший приступ головной боли.

На следующий день я сдержала свое слово и пришла на работу.

Я играла Санди.

В тот миг, когда я надела черную кожаную куртку, в момент превращения Санди из ласковой, милой девушки в пантеру, я снова увидела себя, сидящую в зале и смотрящую спектакль, и маму, шепчущую мне на ухо: «Вот увидишь, ты наденешь эту кожаную куртку». Ее предсказание сбылось.

Впоследствии я продолжала играть Санди, когда не играла Саша. Гораздо позднее, я продолжала играть эту роль во второй постановке «Васелины», уже без «Тимбириче», только с Бенни Ибарра в роли Данни.

После шестисот представлений и оглушительного успеха спектакля Луис де Льяно, продюсер и наиболее успешный импресарио на тот момент, поговорил с моей мамой о возможности того, чтобы я вошла в состав группы «Тимбириче». По личным причинам Саша покинула группу, и нужно было ее заменить. Де Льяно понравилась моя игра в мюзикле в роли Санди, и он хотел предложить мне это место. Так начался новый этап моей артистической карьеры, а вместе с ним вся череда наездов, которых я никогда себе не представляла. С самого начала я почувствовала себя самозванкой, непрошено вторгшейся в жизнь ребячьего коллектива, уже успевшего стать маленькой, закрытой для чужаков, семьей. Я была новенькой в группе, и за то, чтобы удержаться в ней, мне пришлось заплатить немалую цену.

В те годы группа «Тимбириче» была на вершине популярности, и нужно было быть сумасшедшей, чтобы отказаться от предложения стать частью этого коллектива. Луис де Льяно уже заканчивал переговоры с мамой о подписании контракта, в котором говорилось, что мама практически передает «Телевисе» права использовать и продавать мой образ, видео, голос, словом, все, что имеет отношение к «Тимбириче». В контракт был включен также пункт о том, что я гастролирую с остальными ребятами одна под опекой менеджера, занимающегося группой. Однако маме не понравились эти условия, и она собрала всех членов семьи, чтобы обсудить эту тему. Мама заявила, что если она не будет находиться рядом со мной, то не позволит мне войти в группу. Тити сказала, чтобы меня послали учиться в швейцарский колледж, а Лаура возразила, что это был прекраснейший шанс… У каждого было свое мнение, и все семейство пребывало в жутком волнении. И только я одна одинешенька рыдала, видя, как развеиваются мои мечты, которые именно сейчас были так близки к осуществлению. Ни мои мольбы, ни мои слезы не заставили маму отступить: если она не будет ездить со мной повсюду, то она просто не позволит мне уехать. Она так прямо и сказала Луису де Льяно, и он, ничуть не изменившись в лице, невозмутимо согласился на ее поездки со мной, но предупредил, что у нее не будет ни удобств, ни гибкого графика, ни роскоши. Маме все это было безразлично, она лишь хотела быть уверена в том, что ее дочка-подросток не скитается одна по белу свету, и приняла это условие.

Так начались мои приключения в «Тимбириче».

Быть частью «Тимбириче» означало жить в абсолютно нереальном мире, поскольку мы были очень известными подростками, к тому же на пике своей популярности. Нам давали все, что мы просили; мы всего добивались и чувствовали себя неприкасаемыми, всемогущими, мы были как боги. Все хотели побыть с «Тимбириче», коснуться «Тимбириче», стать частью «Тимбириче». Мы были группой, которая на самом деле росла и взрослела вместе со своими фанами; это было нелегко и немногие группы могли это выдержать.

Изначально «Тимбириче» была контрответом уже известной испанской группе «Парчис» и пуэрториканской «Менудо», но с более попсовым звучанием и шестеркой харизматичных по виду ребят, одетых, в своего рода, униформу — костюмы базовой гаммы цветов наподобие космических. Вначале группа называлась «Банда Тимбириче» и состояла из Бенни Ибарра, Саши Сокол, Диего Шенинга, Паулины Рубио, Марианы Гарса и Аликс Бауэр. Сама идея создания группы была более чем заманчивой, учитывая спрос детей, жаждущих новизны. Обложками дисков, логотипами имен и песенным энтузиазмом они произвели фурор среди тысяч ребят. Позднее к старожилам группы присоединились и новые члены, сначала Эрик Рубин, а когда Бенни и Саша покинули «Банду», то и я с Эдуардо Капетильо. В этот самый момент группа изменила название и стала называться просто «Тимбириче». К тем восьмидесятым одежда уже стала смелее, слова решительней и жестче, а мы из детства переходили в юность со всей силой нашего возраста. Мы взрослели вместе с нашими поклонниками и последователями.