С Красным Крестом

Сами арабы удивлялись терпению этой молодой девушки, на которое был бы способен не всякий сильный, привычный к войне человек.

Остановки делались короткие, чтобы наскоро съесть несколько кусков твердой, как кирпич, галеты, и скормить верблюдам несколько пучков травы. Затем скачка продолжалась снова без перерыва.

Ахмед бен Мохаммед обещал как можно скорее добраться до Макаллэ и хотел сдержать слово. Маленький отряд миновал уже Адиграт, довольно сильную крепость с хорошо вооруженным, достаточно многочисленным гарнизоном. Скоро должны были вступить в полосу, где итальянцы не были неограниченными господами, и солдаты негуса совершали иногда быстрые набеги.

Телеграфная линия прекращалась у Адиграта. Вследствие занятия области Менеликом, сношения с Макаллэ были прерваны, и итальянские войска, расположенные перед Адигратом, сообщались с Макаллэ только оптическим телеграфом и то с трудностями.

Положение последнего укрепления становилось с каждой минутой все более критическим, и мольбы о помощи все настоятельнее. Но, несмотря на все просьбы и вошедшую в пословицу итальянскую подвижность, главнокомандующий не осмеливался подвигать чересчур близко свою операционную линию.

Ахмед бен Мохаммед имел поручение добраться до итальянских аванпостов и передать свои депеши командующему.

Вот тут-то наступила настоящая опасность для Фрикетты и Барки. Им предстояло, удалившись от итальянской линии, продолжать путь по нейтральной полосе и достигнуть, наконец, абиссинских форпостов, охраняемых с чрезвычайной бдительностью. При этом им грозила опасность попасть под ружейные выстрелы с двух сторон.

Полковник, командовавший аванпостами, находился на передней траншее, осматривая ее, когда ему доложили о приближении небольшого каравана на дромадерах.

Он ждал гонца. Приказав немедленно провести его к себе, он сам отправился в свою палатку, разбитую неподалеку, в сопровождении трех офицеров. Дорогой один из них сказал ему:

— Полковник, вы видите эту негритянку? До чего она похожа, помните, на ту француженку, только перекрашенную.

Фрикетта поняла несколько слов, догадалась о смысле остальных и содрогнулась в душе при мысли, что ее могут вернуть в тюрьму Массовы.

На всякий случай она крепче уселась в седле и сказала Барке шепотом:

— Смотри!.. Кажется, нас узнали.

Кабил, достаточно понимавший по-итальянски, отвечал, что она не ошибается.

Полковник между тем с движением удивления и удовольствия говорил:

— А я так могу сказать это утвердительно. Видите, через раскрывшееся платье сквозит белая кожа плеча. Проклятая девка вычернила себе только лапы да мордочку… Вот так позабавимся.

Ахмед в эту минуту открыл сумку и, передавая депеши полковнику, попросил расписки в получении.

— Подожди минуту. А вы, красотка, потрудитесь сойти на землю… Напрасны ваши старания скрыться под этим нарядом, который, при всей странности, вам очень к лицу… Я вас узнал: вы — мадемуазель Фрикетта.

Эти слова как острие ножа вонзились в грудь Фрикетты. Видя постигшую ее неудачу в ту минуту, когда уже была близка цель, она представила себе ужасную тюрьму, потерю свободы, погибшую молодость и обратила на офицера взор, полный слез, который тронул бы тигра.

Полковник ухмыльнулся и грубо выругался.

Француженка вздрогнула при этом оскорблении, и кровь волной прихлынула ей к лицу. Окинув негодяя презрительным взглядом, она бросила ему в лицо одно слово:

— Подлец!..

Затем, сознавая, что она погибла, и, предпочитая смерть заточению, позору и оскорблению, она решилась на отчаянное средство.

В нескольких шагах от группы тянулась уже вырытая траншея. Здесь притаились солдаты, положив ружья на вал, чтобы стрелять при первой команде.

Фрикетта видела все это и подумала: «Я прорвусь через них, или они меня убьют… »

— Вперед, Барка! Вперед!

Изо все силы она ударила концом повода своего дромадера по шее.

Эти породистые и дорогие животные не переносят удара.

Представьте себе, что благородного скакуна, одного из победителей на скачках, стали бы осыпать ударами.

Дромадер Фрикетты замычал, как теленок, плюнул и одним громадным прыжком перескочил через траншею.

По странной и забавной случайности, густая струя его слюны попала прямо в лицо полковнику, который только что было открыл рот, чтобы крикнуть:

— Стреляй!

Барка, поняв отчаянную попытку тэбии, не колеблясь ни минуты, сильно ударил своего верблюда веревкой и, показывая кулак полковнику, крикнул ему:

— Каналья! Я отрублю тебе голову и язык твой брошу собакам!

Дромадер его устремился вслед за дромадером Фрикетты.

Ахмед бен Мохаммед тотчас понял, что его обвинят в пособничестве, арестуют, будут судить и приговорят к смерти. Ему оставался только один выход: последовать за ними.

Полковник, взбешенный, только заикался и бормотал:

— Стрелять! Стрелять по этим негодяям!

Солдаты быстро прицелились и открыли беглый огонь.

Стрелки сначала не попадали в беглецов. Но со временем положение становилось критическим. Многочисленные пули жужжали над ушами беглецов и, взрывая около них землю, отскакивали рикошетом со зловещим свистом.