С крыла на крыло

 Кажется, меня носило из стороны в сторону, и земля сперва не очень торопливо побежала, прицелившись небольшим косогором прямо в меня.

 Я не стал себя разворачивать, хотя заметил, что тянет спиной; просто подтянулся на руках и, видно, рановато. Когда расслабил руки - оказалось как раз: шмяк!.. Как мешок. Ткнулся больно подбородком в грудь и повалился на спину.

 Ко мне подошли, я спросил:

 - Как другие?

 Оказалось, все, кто прыгал, целы. Не прыгнули только Ковалев и Котерев. Позже мы узнали, что, оставаясь на борту, они надеялись потушить огонь. Ждали. Двигатель горел, горел и отгорел совсем - клюнул вниз под крыло вместе с полуторатонным винтом. На крыле, там где он крепился, были видны ребра прокопченного лонжерона и рванина гондолы.

 Ковалев планировал на болото. Решил сесть, не разворачиваясь, на брюхо. При посадке элерон задел за какой-то столб. Штурвал вырвало из рук Ковалева, крутануло резко, и он ударил по кисти левой руки - рука повисла.

 Котерев как сидел у пульта спиной к полету, так и не шелохнулся, пока не остановилась машина. Его прижало спиной к перегородке, и он ничего не почувствовал при посадке. Для них, словом, кончилось весьма удачно тоже. Большая канитель была потом с машиной: огромный корабль нужно было разобрать и вывозить с болота по частям на тракторах.

 "Спортивный дух"

 Когда я прохожу мимо истребителя на стоянке, мне хочется дотронуться до его тонкого крыла: так я пожимаю ему руку. Глаза скользят по вздутому стеклу пустой кабины. И вот уже за плексом воображение рисует улыбку друга. И я улыбаюсь ему в ответ, а он машет рукой, кричит:

 - Тысячу лет не виделись!.. Подойди поближе... Ну что?.. Как живешь, как дома?..

 Я встряхиваю головой, и образ друга исчезает. Имя его - Игорь Владимирович Эйнис.

 За двадцать лет он провел сотни различных испытаний, но как у поэта бывают самые близкие душе стихи, так и у летчика-испытателя в памяти остается самая трудная и важная его работа. Игорь летал не один год, испытывая первые радиолокационные прицелы. Летал ночью и в облаках. Работа будто бы не видная, о ней говорят только среди специалистов. А ведь надо сблизиться с "противником", открыть по нему "огонь", не видя его непосредственно, надеясь только на этот самый новый прицел. Уткнулся в тубус и маневрируй самолетом, добивайся сближения световых точек. Нужно ясно себе все время представлять, как эти точки движутся в пространстве. Имей в виду: одна из точек - это ты, другая - твой коллега! У каждого околозвуковая скорость.

 Друзья звали его Гошкой. Да что там друзья, многие так звали - просто и тепло. Гошка то, Гошка это...

 В летной комнате к нему иногда обращались: "Брат!"  Это ему, видно, нравилось. Если серьезное - он сам крикнет, например:

 - Брат, Бобров звонит, тебе одеваться!..

 Или другой раз подсядет с шуткой, закусит нижнюю губу, сдерживая улыбку:

 - Иду я вчера, братец, лесом - на тропинке лужа... Лужа талого снега... Вот. Остановился в нерешительности. Навстречу паренек, щупленький, росточка небольшого. Зато под "бахусом". А важничает, старается держаться прямо. Увидел меня: "Что, боишься?"

 Я не ответил, продолжаю просматривать, где бы ловчей перешагнуть.

 "Давай перенесу?"

 "Спасибо, - говорю, - я тяжелый".

 "Я тяжелый"!.. Подумаешь, он тяжелый!.. Ну и мокни себе, как знаешь..."

 Улыбка редко покидала Гошку. Не могу толком себе ответить: светился ли он сам всегда или в ответ на улыбки людей. Казалось, любое огорчение может растопить его мягкая и добрая улыбка.

 Был он выше среднего роста, блондин, крупный, широкий. И ловок и неуклюж; последнее - иногда до смешного. Однажды я подумал: "Кого он мне напоминает? Очень знакомый образ... Ба! Ведь это Пьер Безухов".

 У каждого в собственном представлении свой Пьер. Я рисовал себе Пьера, следуя за автором великого романа: неуклюжим, толстым, "выше обыкновенного роста". Я и любил Пьера и недолюбливал, что он такой медведь. Так было, пока я однажды не воскликнул: "Гошка - вот настоящий Пьер!"

 Двадцать лет бок о бок с ним. Очень реальный Пьер в противоречивости характера живого человека: в верности и легкомыслии, в сильной воле и мягкотелости, в горении творчества и лени, в серьезности, когда этого требуют полеты, и в чудачествах добряка.

 Он становился на редкость ловким, играя в теннис или в волейбол. Куда только девался его вес? Скакал, будто на Луне. Он был раньше чемпионом Москвы среди юношей, чем очень гордился.

 Пьер был близорук. Гошка - тоже. Пьер носил очки - Гошка... Гошке тоже нужны были очки, и очень. Но как быть, если ты летчик-испытатель?.. Потом мы узнали, что у Гошки на глазах были эластичные линзы.

 Говорят, в Японии нередко можно встретить летчика в очках. Как летают?.. Да как будто бы недурно.

 Медики у нас в этом придерживаются железного порядка. Я вовсе не хочу критиковать - ни боже мой! Но если ты родился чуть близоруким, но с горячим, смелым сердцем и с крыльями за пазухой, тогда как быть?