С любовью, Дракула

Я совсем ее не помню. В особняке нет ни одной ее фотографии. Эта тема под запретом в Кровавом Доме. Папа всегда грустнел, когда я спрашивал о ней. Он закрывался в себе и ничего не рассказывал. Так что я рано выучил – о маме лучше не говорить.

Это она подарила мне плюшевую лошадку. Точнее, так сказал папа, и это единственная фраза о маме, вышедшая из его уст. Но я сплю с ней сколько себя помню. И изменять традиции не собираюсь.

Так я и пролежал до утра, терзаемый мыслями. В окно я видел, как Драгос вернулся и тихо шмыгнул в поместье. Каким—то образом он избавился от большей части крови. Ну и отлично, пусть лучше папа ничего не узнает.

Позже, за завтраком, отец объявил, что у него возникли неотложные дела в больнице.

– Бумажные дела, – проворчал он. – Кто—то попал в аварию, и больнице потребовалось много крови. Ненавижу бумаги. А еще директор сообщил, что у работников есть ко мне претензии. Что ж, значит я засуну им эти претензии в…

Дальше неинтересно, уж поверьте мне.

После завтрака папа надел деловой костюм. В нем он мог бы сойти за смертного бизнесмена, если бы не чересчур бледная кожа. Он надел белые перчатки и широкополую шляпу, чтобы лучи солнца не смогли добраться до него, и ушел.

Только дверь за его спиной захлопнулась я подошел к Драгосу.

– Драгос, мы можем поговорить?

Волк покачал головой.

– Прости, парень, у меня другие планы.

Я сник.

– Что за планы?

– Буду отсыпаться.

Здорово. Прекрасно. Всем наплевать на бессмертного подростка. И снова я наедине со своими мыслями. Так и свихнуться не долго. Я решил, что лучше маяться на свежем воздухе, чем в четырех стенах. Тем более, что разросшийся вокруг поместья лес зачарован так, чтобы с приходом зимы листья не опадали. Ни один редкий лучик осеннего солнца не пробьется сквозь листву.

В это раз воспользовавшись дверью, я нагло сбежал и даже не подумал спросить разрешения.

***

Я сидел на нижней ветке здоровенного бука и наблюдал за белкой, скачущей с ветки на ветку. Листва замерла, и в следующее мгновение белка перепрыгнула на соседнее дерево. Я услышал голоса.

Сначала я подумал, что это щенки из стаи Драгоса сбежали из—под родительского присмотра. Но затем я услышал тот самый голос, что всю ночь не давал мне покоя.

– Да хватит уже ныть, Хаски! – воскликнула Киззи. Кусты задрожала, и она появилась под моим буком. – Если не нравится, можешь уходить. Тебя здесь никто не держит!

За ней, раздвигая ветки, появился какой—то парень. Высокий, с копной светлых кудрявых волос и недоверчивым выражением лица. Он был хорош собой, что мне совершенно не нравилось. Я нахмурился, крепче впившись пальцами в шершавую кору бука.

– Я не ною, – заспорил парень, которого назвали Хаски. – Просто мне прилетит за прогулы. А еще нам нельзя ходить сюда. И вообще, ты уверена, что это действительно были оборотни? Я имею в виду, громадные человекоподобные волки?

– Да, да и еще раз да! – Раздраженно бросила Киззи. Судя по всему, этот разговор проходил не в первый раз. – Стефан тоже их видел.

Хаски остановился.

– Давай еще раз. Кто такой Стефан? Тот странный парень, которого ты видела один раз и не знаешь о нем ничего, кроме имени? Этот Стефан?

«Заткнись и уходи отсюда,» – хотелось крикнуть мне, но я промолчал. Хаски мне нравился все меньше и меньше. Учитывая то, что я не проникся к нему симпатией с самого начала.

Киззи выглядела так, будто сейчас ударит Хаски. Не могу ее винить, я бы сделал то же самое. Но она круто развернулась и больно ткнула его пальцем в грудь.

– Уходи. – прошипела она, пострашнее всякой гадюки. – Хорош друг, такой же, как и все. Давай—давай, шевели ластами, пока мама тебя не позвала.

– Но… – Хаски удивленно округлил глаза. Хотя я не понял почему. Ох уж эти люди.

– Проваливай, – повторила девушка.

Хаски захлопнул рот, как выброшенная на берег рыба. Его лицо стало серьезным, брови нахмурились, и он молча развернулся и ушел, засунув руки в карманы.

Киззи часто—часто задышала. Я думал, она сейчас заплачет, но не на ту напал. Она просто ударила кулаком по толстому стволу бука, на котором я сидел, и тут же вскрикнула от боли.

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу, – бормотала она пока гладила ушибленное место.

Не знаю, что заставило меня сделать это. Может мне было невыносимо видеть грустную, злую Киззи. Я покрепче вцепился ногами за ветку и свесился головой вниз прямо к ее лицу.

– Меня ищешь, принцесса?

Киззи снова закричала, теперь уже от страха. К сожалению, первым ее порывом было ударить меня прямо в лоб.

Ноги соскользнули, и я упал, ударившись обо что—то. Боль пронзила голову. Киззи ахнула и тут же подбежала ко мне.

– Прости – прости, я не хотела, просто не ожидала тебя увидеть, – на одном дыхании выпалила она.

Боль не унималась, а спину я обо что—то поцарапал, и теперь она саднила. Но я натянул улыбку и ответил:

– Да ничего, я в порядке.

– Да? Тогда вот еще, – и Киззи ткнула меня под ребра.

– Ай! За что?!

– За то, что пугаешь!

– Прости.

– Прощаю.