С любовью из Ташкента

Лиза все время оборачивалась, соизмеряя скорость и расстояние между собой и доктором.

Худощавое телосложение, военная выправка и высокий рост доктора способствовали быстрому передвижению, но Лизе хотелось, чтобы он шел еще чуть быстрее.

Алексея Ивановича они застали в той же позе, только еще более бледным и с мучительной гримасой на лице.

– Воды, – скомандовал Григорий Петрович Лизе, а сам поставив саквояж на стол стал быстро в нём рыться.

Достав пузырек с каким-то лекарством, он взял из рук Лизы стакан с водой и считая про себя, накапал необходимое количество капель.

– Пей, – приказным тоном произнес он Алексею Ивановичу.

Алексей Иванович дрожащей рукой взял стакан, пытаясь всеми силами унять дрожь, выпил содержимое стакана, которое по выражению лица ему совершенно не понравилось.

– Пей, пей. Что-же это ты творишь Алексей Иванович, ребенка своего до лишения дара речи довел? – строго произнес Григорий Петрович.

Алексей Иванович посмотрел на полное ужаса лицо Лизы.

– Зато, конечно, можно во всем этом найти положительное. Ты посмотри, какие оказывается у Лизаветы Алексеевны, глаза стали огромные, – уже пытаясь шутить, произнес доктор.

– Не смеши Григорий Петрович, – с большим усилием улыбнувшись, сказал Алексей Иванович.

Лиза продолжала стоять молча, смотря то на отца, то на Григория Петровича.

– В больницу поедешь? – спросил доктор у Алексея Ивановича.

– Да как можно, какая там больница? Я сейчас встану…– попытался встать Алексей Иванович.

– Я тебе встану, – сказал Григорий Петрович, опустив руку на плечо Алексея Ивановича, принудив его сесть.

Лиза подбежала к отцу, испугавшись за него.

– Ты давай мне тут, не хорохорься, – пожурил Григорий Петрович, Алексея Ивановича.

– Как скажите, – ответил Алексей Иванович, все еще держась за сердце.

– Лизонька, в постель его и смотрите чтобы не вставал. Я вам оставлю лекарство, напишу, какое лекарство и сколько раз в день давать, а вечером зайду проведать, – сказал Георгий Петрович.

– Хорошо, а еще что-нибудь надо? – спросила Лиза.

–Только покой, сон хороший лекарь, – улыбнулся Георгий Петрович.

Уложив отца в постель и проводив Григория Петровича, Лиза поняла, что ничего не может быть дороже жизни и здоровья, дорого твоему сердцу человека.

С этой минуты она твердо знала, чему хочет посвятить себя – медицине. Поэтому Лиза записалась на курсы медсестер чтобы быть полезной и в нужный момент, по мере своих сил и знаний, помогать всем без исключения, кому потребуется ее помощь.

А что касательно педагогики, так у неё есть папа, который и без неё утолит тягу знаний к математике, всех желающих, и не очень этого страждущих.

Теперь, они ехали на встречу новой жизни, в далекий край неограниченных возможностей, присоединённого, каких-то сорок с небольшим лет назад, и вошедшего в состав Российский Империи.

Монотонный стук колес, и легкое потряхивание вагона, сделали свое дело, Лиза даже не заметила, как уснула.

Резкий толчок поезда разбудил Лизу.

– Я уснула? А, который час? – спросила она отца, пившего горячий чай.

– Четверть шестого, – ответил Алексей Иванович, достав из кармана жилетки серебряные часы, внутри которых на крышке была фотография его Оленьки.

– Ну вот дорогая, я снова еду в Ташкент, как и мечтал, жалко только одно, что тебя с нами нет, – тихо сказал Алексей Иванович, вздохнул и захлопнув крышку часов, положил их обратно в карман жилетки.

– Остановка, – раздался голос за дверью.

Алексей Иванович поставил на столик, стакан в серебряном подстаканнике с недопитым чаем, встал, открыл дверь купе и осмотрелся по сторонам ища взглядом того, кто только что говорил об остановке в коридоре вагона.

– Любезнейший, а сколько стоять будем? – спросил Алексей Иванович проводника.

– Минут десять – двадцать, почтовый должен пройти, – ответил проводник.

– А, Ташкент не скоро? – с надеждой в голосе, услышать для себя что-то утешительное, добавил Алексей Иванович.

– Бог даст, завтра к десяти утра будем, – ответил проводник, продолжив сообщать об остановке.

Поезд остановился по среди голой степи, где кроме станции с небольшим каменным зданием, покрашенным в белый цвет, на несколько десятков верст ничего и никого не было.

На небольшом перроне, стояло три человека – мужчина, женщина и мальчишка-подросток. Возле здания, одиноко стояли два пирамидальных тополя, переливаясь серебром листьев под лучами уходящего солнца. Сзади, был разбит небольшой огород.

Мужчина, оказался смотрителем станции, и всем своим видом показывал, что он здесь главный.

Женщина, ходила вдоль вагонов поезда, предлагая необычно большие яблоки кроваво-красного цвета, говоря, что: «таких вы еще не пробовали, отведайте хоть одно, это новый сорт, «Верненский апорт»».

Мальчишка лет двенадцати-тринадцати, размахивая газетой предлагал купить «Туркестанские ведомости» и убедительно уверял, что она свежая.

– Я, пожалуй, выйду, – сказал Алексей Иванович.

– Зачем? Там же ничего нет. Не понятно, как эти еще здесь оказались? – показывая рукой на обитателей станции, забеспокоилась Лиза, осторожно спускаясь с полки.