С любовью, Луков

Я снова взглянула на Лукова, пряча усмешку, которая была готова сорваться с моих губ.

— Мне нужно на работу, любопытная Варвара. Доволен?

Его ошеломленное выражение смутило меня.

— У тебя есть работа?

— Да.

— Но зачем?

Я моргнула.

— Может потому, что все в этом мире стоит денег, а зеленые бумажки на деревьях не растут? — предположила я.

— Очень смешно, — сухо ответил Иван, скрестив руки на груди и окинув меня еще одним из тех ленивых взглядов, которые сводили меня с ума.

— И где же ты работаешь?

Так. Теперь наш разговор действительно становился забавным.

— Не думаю, что тебе стоит знать.

Намек на улыбку или ухмылку появился в его чертах.

— Не хочешь рассказывать?

— А зачем? Чтобы ты заявился ко мне на работу и продолжил доставать меня там? — уточнила я.

Луков даже не пытался отрицать этого. Просто уставился на меня. Но я готова была поклясться, что некоторые мышцы на его лице дернулись.

Я вскинула брови, словно говоря «вот видишь»? Очевидно же, что парень именно так и собирался поступить. Он ведь даже не стал отпираться. Вместо этого Луков ненадолго задумался, затем взглянул на стол и снова на меня.

— Да что с тобой не так? — спросил он, придвигаясь настолько близко, что вся его сторона: бедро, рука и плечо прижались ко мне. — Это всего лишь интервью.

Это всего лишь интервью, как и сказал Иван.

Но я все равно чувствовала себя ужасно

.

— Обещаю, что не буду сильно смеяться, если расскажешь, почему оно тебя так пугает, — предложил Иван, словно это было какое-то утешение. Он собирался поглумиться над моими страхами, но слегка.

Ох, тогда ладно.

— Ну так что? — подталкивал меня мой напарник.

Я посмотрела прямо в эти, высасывающие душу, глаза и промолчала. Иван моргнул, а я моргнула в ответ. Его глупая полуулыбка-полуухмылка никуда не исчезла, и я отодвинулась в сторону, выставив локоть в предупреждающем жесте.

Парень не дрогнул и не пошевелился, а вместо этого намеренно прижался ко мне, следя за моей реакцией.

— Будет сложнее удерживать тебя над головой, если у меня будет синяк на ноге, — пригрозил мне Луков.

— Действительно, это же так сложно, — закатила я глаза. — Отвали. Ты прекрасно сможешь сделать это и с синяками на обеих ногах.

Иван рассмеялся, и его смех вновь застал меня врасплох.

— Скажи мне в чем дело, пока она не приехала.

— Нет никакого дела.

— У тебя какая-то проблема.

— Нет у меня никаких проблем. У меня все хорошо.

— Я никогда раньше не видел тебя настолько взвинченной. Даже не знаю, раздражаешь ли ты этим или наоборот становишься милой.

Я вытаращилась на Ивана, прокручивая в голове слово на букву «м». Однако его лицо никоим образом не выдавало, что минуту назад он произнес нечто подобное.

Никогда бы не подумала, что парень использует такое слово в разговоре со мной. «Манда» еще ладно. Но уж точно не «милая».

— Ну хорошо, тогда сделаем по-другому, — продолжил он, оставив слово на «м» витать в воздухе. — Буду спрашивать до тех пор, пока ты не ответишь мне.

Боже. Да что не так со всеми этими людьми, которые не могли и не хотели принять «нет» в качестве ответа? Это была такая же игра, в которую играла моя мать, когда хотела чего-то добиться. На самом деле, точно так же действовали все мои родственники, когда пытались у меня что-то выпытать.

— Пончик.

— Ты хоть понимаешь, как раздражаешь меня? — мой взгляд снова метнулся к двери. — И не называй меня Пончиком перед журналистом. Я не хочу, чтобы ко мне приклеилось это тупое прозвище.

— Не буду, если скажешь, что с тобой не так.

— Придурок.

Луков испустил легкий вздох.

— Говорю же, не буду. Объясни мне.

Я вздохнула и закатила глаза, понимая, что если откажусь, то буду слушать его нытье весь остаток дня. Или дней.

— Мне не нравится пресса. Вот и все. Мне не нравится большинство журналистов. Они всегда выворачивают слова наизнанку. А люди этому верят. Потому что им нужны скандальные подробности. Люди хотят знать только плохое.

— Ну и что?

Ублюдок только что произнес «ну и что», как будто это была ерунда?

— Однажды я высказалась, что считаю систему судейства все еще далекой от идеала, а в СМИ мои слова перевернули так, чтобы казалось, будто я полагала, что человек, выигравший соревнования, не заслужил первое место. После этого мне месяцами приходили письма с угрозами. В другой раз я сказала, что кто-то из фигуристов исполнил красивый Флажок¹⁸, а потом прочла в газете, что, с моих слов, он не был хорош ни в чем, кроме этого, — объяснила я Ивану, вспоминая эти два случая, потому что они беспокоили меня долгое время. И это оказалась лишь малая часть информации, которая была искажена и перевернута с ног на голову. Я ненавидела журналистов за это. Клянусь богом. — И не заставляй меня вспоминать о том видео.

Иван довольно долго молчал, поэтому мне пришлось повернуться к нему. Его бедро все еще прижималось ко мне, но при этом он хмурился. Я уже подумывала о том, чтобы подвинуться, но нет. Это он нарушал мои границы. Так что я не собиралась уступать первой.

Его следующий вопрос оказался настолько неожиданным, что удивил меня.