С любовью, Луна! (СИ)

— Мама шутит, малыш. — сказала, пытаясь проглотить ком в горле. — Я вас очень люблю. И теперь буду чаще приезжать в гости, согласна?

— Да! — взвизгнула племяшка, запрыгивая мне на шею с объятиями.

Я же только и смогла, что прижать её покрепче. Но как и у всех детей, объятия быстро закончились. Обещание получила. И чмокнув меня в щеку, Поля помчала назад к подружкам играть.

А вот мне… мне бы всыпать этой «тёть Вике», да как это сделать — не представляю! Но для начала надо что-то спиртосодержащее и срочно!

— Где же ты, мой милый зять? Где ты прячешься? — начала напевать себе под нос, двигаясь в сторону открытой дверь. Думаю, мимо не пройду.

Глава 8

— Надя-а-а-а! — раздался сдавленный голос Славика слева от меня, — Она сидит с детьми. На земле! Надя, на земле! И играет! — истерично продолжил зять, а мне захотелось засмеяться.

— Слава! — о, это моя Надюха. Гаркнула, и все замерли. Даже я, за стенкой. — Она моя сестра. Мы живём в её доме. И если она приехала на день рождения к Поле, пусть делает что хочет. — на последних словах, что-то громыхнуло, то ли в мойку кинули что-то железное, то ли запустили по столешнице.

— Надя-а-а-а-а! — опять взвыл Славон, и я уже не выдержала.

— Славон! — громко произнесла и только после вышла из-за угла, попадая в кухню-столовую. Ничего так! Красиво. — И где же мой бокальчик? Я там жду-жду, а ты всё не идёшь. — и с каждым моим словом, Славик становится всё бледнее и бледнее, теряя всю браваду на лету.

Эх, Слава, что же Надюха в тебе нашла? Вот Пашка мой хоть и зараза, но отпор всегда мог дать мне. А ты…

И опять защемило в груди. Я хочу проснуться! Я хочу домой. Мне это уже не нравится. Слишком реалистичный этот сон. Слишком!

— Вик… тут… это, — начал Славик, но в данный момент я хотела пообщаться с Надей.

— Да ладно, успокойся Слав. Ты знаешь что, пойди на улицу сходи. Посмотри, чтобы аниматоры не филонили. А я очень соскучилась за сестрой и хочу пообщаться. Хорошо? — и опять… Надя уронила нож, а Славик просто сел на задницу. И слава Богу, что за ним стоял стул. — Слав! — решила позвать чуть громче, может у него резкая глухота настала. — На улицу иди. — и головой указала в сторону двери. Вдруг он и направление забыл?

— Слава. — тихо проговорила Надя и только после этого, мужчина вернулся в наш мир и пошёл на выход, бросая в мою сторону взволнованные, нервные взгляды.

А я, стараясь не обращать внимания на всё это, пошла к холодильнику, по пути находя глазами хлебницу и место, где стоят доски и ножи.

Сделаю себе бутерброд что ли, а то так и усохну совсем. А у Нади здесь и ветчинка, и огурчики, и помидорчик, и даже сырок вкусный. А может мне горячий бутерброд забабахать? Давно таким себя не баловала.

Как только сделаю — у них сразу ножки вырастают, три пары. А мне остаётся только облизать тарелку и помыть её.

И пока я это всё делаю и кручу в голове воспоминания, на кухне расползается неприятная такая тишина. Звенящая даже. Но приделом становится резкий всхлип.

Поворачиваю голову в сторону звука и смотрю на ревущую Надьку, которая уже затыка́ет себе рот салфеткой. Та-а-ак!

— Надя, что опять не так? — возмущённо начинаю говорить, но делать себе вкусняшку не перестаю.

— Викуличка-а-а-а-а! — зарыдала уже в голос сестра, да так, что и у меня всё внутри сжалось.

Да что же это такое? Что они все ноют и шугаются? Это кем я здесь являюсь, что все вокруг впадают в ступор от каждого моего действия.

— Надя. Родная моя, ну что опять не так, а? — подошла к сестре и обняла за плечи, упираясь головой в её голову сбоку. — Я же приехала в гости. Хочу побыть с вами. Пообщаться, в конце-то концов. А получаю только твои слёзы. Второй день подряд!

— Вика-а-а-а! Какие гости⁈ — ужа заорала Надя, резко вскакивая со стула и хватая меня за плечи. — Да ты дорогу сюда уже и забыла, наверное, за последние пять лет, как привезла нас сюда и всё. Ты больше в этом доме не появлялась! Так скажи мне, что случилось? Викуля, я всё пойму. Выслушаю. Пожалуйста, только не нужно так! — и опять слёзы, только уже уткнулась мне в шею, обливая всё своими слезами.

И что я должна сейчас сделать? Что ответить? Может сказать ей, что примерно так же мы ведём себя, только в реальности? Что это моя Надя «мёрзлая селёдка», которая близко никого не подпускает к себе. И только когда я хватаю детей в охапку и еду к ней, у неё просто выхода не остаётся и она развлекается с нами, оставляя свои рестораны!

Но я стою сейчас и глажу свою рыдающую сестру. И само́й плакать хочется! Неужели я вот такое создание бессердечное? Аж противно!

— Надюш. — тихо позвала сестру, замечая, что её всхлипы успокаиваются, — А давай пирог сделаем? Как в детстве. Помнишь?

Но вместо ожидаемого результата Надя просто каменеет в моих руках. Медленно отстраняется и, внимательно вглядываясь в мои глаза, проговаривает:

— Всё! Я пошла звонить родителям. Пусть они заканчиваю свои санаторные гулянки и едут сюда. Я больше не выдержу!

Она выскальзывает из объятий и уходит куда-то вглубь дома. А я, не придумав ничего лучше, иду готовить себе перекус. Желудок уже просто прилипает к позвоночнику!