С любовью, Рома (СИ)

Мысль была непростой и изматывающей, особенно на фоне того, что все остальные старались делать вид, что всё хорошо. Улыбались, болтали о какой-то фигне и готовили «сюрприз для мамы», фантазируя, что вот эта огромная квартира для неё, а не потому что отец расписался в собственном бессилии. 

Нет, мне не улыбалось и дальше жить в нашей двушке, каждое утро устраивая разборки со Стасом из-за очереди в ванную, но и признать, что между родителями всё плохо, я не мог. Хотя особого выбора у меня не было.

— Они сами разберутся, — ругался Стас, чувствуя, что где-то внутри меня зреет напряжение, готовящее в скором времени принять форму ядерного гриба.  

— Они уже РАЗОБРАЛИСЬ! — рычал я в ответ. 

Всё было не так.

И единственным человеком, с которым мне хотелось обсудить сложившуюся ситуацию, была Соня, но с ней я вроде как поссорился. Хотя ссорой я бы это не назвал, так, обычное недопонимание. Я искренне был готов признать свою неправоту и попросить прощения и сделал бы это, если бы не одно большое но: в школе Романова не появлялась. 

В понедельник мама объявила, что я больше не хожу в свою подгруппу по инязу. Причина была как на ладони, но мать всё же решила пояснить:

— Инна теперь тебе жизни не даст. 

Я понимающе покивал головой и уточнил:

— А Соню мы с собой забрать можем?

К сожалению, весь разговор происходил в присутствии Стаса, и при упоминании имени одноклассницы он весь оживился, отложив в сторону свой телефон.

— На основании чего? — осторожно уточнила Александра Сергеевна, явно пытаясь не выказать своего любопытства.

— На основании того, что я так хочу? — съязвил я, при этом смотря отнюдь не на родительницу.

Старший брат комично сдвинул брови и, изображая глубокую задумчивость, поскрёб подбородок.

— Причина, конечно, замечательная, — мягко заметила мама. — Но как это объяснить Маргарите Дмитриевне? Да и сама Соня в курсе, что её решили перевести?

— А зачем вообще кому-то что-то объяснять? — выказал искреннее недовольство. — Разве нельзя просто взять и… сделать? 

— Мда, — вздохнула мать в ответ, — сложно же будет.

— Кому?

— Ещё не решила. То ли окружающим с тобой, то ли тебе с окружающими.

— То ли всем и сразу, — хохотнул Стас, выходя из кухни.

Решать дело без его присутствия оказалось проще.

— Ма, ну забери ты Соню к себе в группу. Просто Инночка…

— Кто?

— Инна Алексеевна, — закатил глаза, — её со свету сживёт. Сонька — дура, меня вздумала защищать с этими двойками…

— А нужно было просто всё мне сразу рассказать, — с нажимом в сотый раз повторила маман. Сцена у школы с участием отца, нашей англичанки и всего остального семейства знатно её впечатлила.

— Я сейчас говорю. Мама, переведи Романову к себе в группу! Меня оставить можешь, я всё равно твоей Усольцевой не по зубам.

Она посмотрела на меня долгим испытующим взглядом, после чего, покачав головой, сдалась:

— Ладно, иди в школу. Я придумаю что-нибудь.

Но Соня не пришла. Ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду.

Каждое новое утро начиналось с какой-то странной надежды, что уж сегодня она вот точно-точно придёт. Я бы обязательно встретил её с гордо задранным носом и с выраженным безразличием, словно между прочим, сообщил бы о том, что мы с ней меняем подгруппу. Это был бы замечательный повод завести разговор, поскольку извиняться я не умел. 

Все последующие дни демонстрировали провальность моего плана. Масла в огонь подливал Кир, который как будто бы специально уточнял у меня:

— Ты помирился с Соней?

На что мне оставалось лишь разводить руками и оправдываться тем, что она всё ещё болеет. По крайней мере, так утверждала Лапина, глядя в глаза нашей классухе. 

Но я не слышал в её голосе уверенности. 

К концу учебной недели я дошёл до ручки, понимая, что если срочно не увижу Соню, то всенепременно прибью кого-нибудь. Например, отца, который почти каждый день таскал нас на квартиру разбираться с ремонтом. Мне даже предложили выбрать комнату. Из вредности я остановился на самой большой.

— У меня несколько иные планы были на эту комнату, — подбирая слова, сообщил отец.

— Как жалко, что тебе не с кем эти планы реализовывать, — не удержался я от очередной вспышки.

— Ром, что не так? — нахмурился папа, до которого дошёл точный смысл моих слов. 

— Всё, — огрызнулся я и… сбежал домой. 

Как же я устал от всего этого.  

***

Сдался я в пятницу, предварительно подглядев в журнале Сонькин адрес.

Найдя нужный дом, я ещё минут двадцать бродил вокруг, не решаясь зайти.

Вот что я ей скажу? 

Воображение почти тут же нарисовало картинку, как она захлопывает дверь прямо перед моим носом.

— И будет права, — в голове противным голосом заметил Кирилл.

— Значит, дура, — решил я и, плюнув на всё, поплёлся к нужному подъезду.