С любовью, Рома

Стас буквально окаменел от моего признания. Кажется, с таким он столкнулся впервые. Я же тяжко вздохнула и полезла в шкаф за сковородой.

— Давай пожарим?

Он озадаченно поскрёб свой подбородок, но согласился. Таким образом, уже через минут двадцать мы с ним пили колу с поджаренной на подсолнечном масле пиццей. На удивление оказалось вкусно, а может быть, просто я уже потеряла всякую критичность в отношении еды.

— Спасибо тебе, — в конце концов выдавила я. От этого тоже было стыдно, что не могу ничего дать ему взамен. Даже пообещать, что однажды верну деньги или что-нибудь в этом роде. 

Чернов не стал скромничать и заверять меня в том, что ему это ничего не стоило, вместо этого достал из кармана три помятые сотки.

— Всё что есть, — невесело заключил он.

— Не стоит, — опустив голову, пробормотала я.

— Стоит, — отрезал Стас. — Ладно, малая, мне домой надо. Я постараюсь в ближайшие дни ещё заглянуть. Ты в школе-то собираешься появиться?

Отрицательно покачала головой. Надежда дождаться маму всё ещё тлела где-то в глубине моей души.

— Не увлекайся, — посоветовал мне мой гость и начал собираться домой.

Пока он возился с Баксом, цепляя поводок за ошейник, я стояла всё так же в проёме кухни и думала, сказать или нет, а потом всё же осмелилась:

— Зажуй чем-нибудь, от тебя сигаретами пахнет.

Плечи Стаса напряглись. То, что он не просто так оказался возле нашего дома, я поняла сразу. Дело в том, что наша двухэтажка стояла в отдалении от дороги и вообще плохо просматривалась, так как была окружена деревьями и другими такими же домами-развалюхами. Здесь часто бродили те, кто не желал случайно попасться на глаза родителям или знакомым.

— Только Роме не говори, — наконец попросил Чернов.

— Ты тоже… Роме ничего не говори.

На этой странной ноте мы с ним и расстались. 

 

***

Хуже всего была неизвестность. Неизвестность и одиночество, которое нынче чувствовалось острее обычного. Время тянулось невыносимо медленно. В голову лезли самые дурацкие мысли, возглавляла их тревога за маму. Я даже ночами плохо спала, боясь пропустить звуки открывающейся двери. 

Её не было почти неделю, и, наверное, нужно было идти в полицию. Но казалось, что стоит туда обратиться, как меня обязательно во всём обвинят и, конечно же, будут правы.  

Зато голос бабушки в телефонной трубке изо дня в день звучал всё бодрее. А ещё Муся больше не выглядела жертвой холокоста.

Стас снова появился на пороге моего дома уже через день. Правда, вместо Бакса на этот раз его сопровождал Дамир. И если Стас продолжал всё так же улыбаться до ушей, то Дам выглядел откровенно обеспокоенным.

— Ты же обещал, — зашипела на Стаса.

— Мы про Рому говорили.

— То есть я тоже могу ему сказать…

— Пожалуй, нет, — поспешно перебил меня Чернов. — Но намёк я понял.

— То-то же.

Дамир перевёл непонимающий взгляд с меня на брата, а потом обратно, после чего выдал самоуверенное:

— От меня будет больше толка, уж поверь.

От этих слов я невольно рассмеялась, уж больно моя жизнь начинала походить на театр абсурда. Отступив назад, пропустила парней в квартиру. Уже через минуту они занимались тем, что инспектировали мою кухню.

— Серьёзно, — возмущался Дамир, — ты купил пиццу и колу?!

— А что, — легко парировал Стас, — питательно и вкусно. Ей с её массой тела углеводы не помешают.

— Всё нормально у меня с массой тела! — громко возмутилась, недовольная их самоуправством. 

— Ага, — кивнул головой Чернов, проигнорировав моё недовольство, — и это ты ещё её кошку не видел. Одни рёбра торчат!

Вот здесь я уже разозлилась и… пнула Стаса под его идеальный зад. Он как раз в этот момент стоял ко мне спиной, доставая из холодильника сковороду с жареной картошкой. Обижаться он не стал, лишь засмеялся в голос:

— Господи, ещё одна нервная. Теперь ясно, что Ромео в ней нашёл.

При имени Ромы внутри что-то невольно дрогнуло, но выслушивать чужие подколки я не собиралась, поэтому просто шикнула на него и предпочла удалиться в свою комнату.

Здесь царил погром. Изнывая от тревог и скуки — а делать дома в четырёх стенах было особо нечего, — я решила занять себя уборкой, вывалив все вещи из шкафа и стола в центр комнаты. Правда, перед этим я ещё ухитрилась сдвинуть диван, чтобы помыть под ним пол, но вот вернуть его на место теперь никак не выходило.       

Аккуратно складывая вещи, предварительно отсортировав их на нужные и не очень, я старалась заниматься делом и не думать о двух парнях, что так бесцеремонно сейчас шарились на нашей кухне. Как ни странно, но особого стыда в их присутствии я не испытывала. Нет, я не воспринимала помощь Стаса как что-то должное, но и жалости с его стороны я не чувствовала. Будто бы для него это было чем-то само собой разумеющимся. 

А вот Дамир немного меня пугал. Было в его взгляде что-то такое, словно он видел нас всех насквозь. Видел и принимал. Согласитесь, это было крайне странно для семнадцатилетнего парня.

Стас зашёл в мою комнату минут через десять, когда основной погром был устранён, и теперь я пыжилась поставить диван на место, но мешал ковёр, который собрался в ком, а приподнять боковушку дивана у меня не хватало сил.