С любовью, Рома

И пусть братья Черновы объяснялись не при мне, всё равно смутилась и покраснела. Тема их разговора не нравилась мне от слова «совсем». 

— А что я должен был подумать?! — неуверенно пробормотал Рома, заставив меня закатить глаза.

Правда что. Больше думать в этой ситуации было нечего.

Я прыгала на одной ноге по комнате, натягивая джинсы и параллельно пытаясь просунуть голову в горловину чистой кофты. Ходить при однокласснике в домашней одежде ощущалось в разы стремнее, чем при его брате. Правда, Рома не заслуживал и части моих переживаний. Благо что после попытки отстирать Стасову футболку сама была вся мокрая, и у меня появился прекрасный повод скрыться в своей комнате. От них обоих.

Черновы продолжали бесноваться за стеной ровно до тех пор, пока не пришёл Дамир. Не знаю, чем он их там усмирил, но уже через минуту все трое стучали в мою дверь. Я сидела на диване, обхватив колени, и мечтала лишь о том, чтобы раствориться в просторах вселенной. 

Себя было неожиданно жалко. И что делать с этой троицей, я не представляла.

В итоге, так и не дождавшись разрешения войти, кто-то из братьев толкнул дверь. Самое смешное, что виноватыми выглядели все, кроме Ромы. Впрочем, и он был не похож сам на себя: бледнее обычного, с отпечатком моей ладони на щеке.

Шаг вперёд они сделали одновременно и… конечно же, застряли в дверях. Зашипели, забарахтались, засопели и замерли.

— Сонь, — голосом кота Леопольда позвал меня Дамир, — а пойдём чай пить? 

 

***

На кухне хозяйничал Бероев. Помимо заваривания чая, он зачем-то принялся разделывать курицу, легко отыскав в наших шкафчиках кастрюлю, нож и доску.

— Суп сварю, — будто бы оправдывался он.

Мне же захотелось посильнее ущипнуть себя, чтобы убедиться, что весь этот цирк не является плодом моего воображения. 

Вечно ненасытная Муся крутилась под ногами у Дамира в ожидании мясных обрезков. 

Двое других братьев сидели за столом, по разные стороны от меня. На Стасе красовалась мокрая футболка с чёрными разводами краски. 

— Тебе теперь можно участвовать в конкурсе мокрых маек, — с кислым видом попытался поддеть его Рома, но почти тут же получил от Дамира шлепок полотенцем.

— Не начинай.

Одноклассник почти тут же сник. Мне даже его жалко стало на мгновение. Колкости и нападки были единственным Ромкиным оружием в борьбе с трудностями. 

Мы ещё немного помолчали. Я крутила в руках кружку и поглядывала в сторону печенек, которые притащил из магазина Дам. Аппетита не было никакого. 

— Так ты расскажешь, что случилось? — взял на себя роль дознавателя Стас.

— Я же тебе сказала, — достаточно грубо ответила. — Бабушку положили в больницу… и в связи с этим возникли некоторые трудности.

 — А мама? Где твоя мама? — впервые после пощёчины обратился ко мне Рома.

— Ушла.

— В смысле из семьи? — нахмурился Стас.

— В смысле ушла.

Все с непониманием уставились на меня, даже Дамир отвлёкся от курицы и обернулся ко мне с сочувствующим выражением лица.

— Что с твоей мамой? — непонятным мне тоном спросил Рома.

Ну вот как им всё это объяснить?!

Соблазн соврать или отмолчаться был очень велик, и, скорее всего, я бы так и сделала, если бы не прикосновение к моей ладони — Рома попытался накрыть мою своей. Это было слишком неожиданно, поэтому единственное, что я смогла сделать — прижать руки с кружкой к груди, подальше от черновских конечностей, и испуганно выпалить:

— У моей мамы шизофрения.

Новая порция молчания на нашей кухне была столь красноречива, что я даже разобидеться успела на эту троицу, так старательно весь день строившую из себя героев. Если они сейчас встанут и уйдут, то… пусть катятся.

— Большую часть времени она нормальная, — поспешно начала оправдываться. Это я только внутренне храбрилась, на деле же паниковала, боясь больше всего на свете опять остаться один на один со своими мыслями. — Особенно когда таблетки принимает. Немного странная… но в целом всё нормально. Она даже когда-то работала… цветы продавала. 

Я болезненно сглотнула. Те далёкие времена мне вдруг показались такими безмятежными...

— А потом? — негромко спросил Дамир.

— А потом у неё начались проблемы с приёмом лекарств. Не знаю почему. Ей кажется, что они её подавляют. Но обычно, даже без таблеток, она держится. Иногда с ней случаются обострения. И тогда она совсем не понимает, что делает. Её преследуют навязчивые состояния, да и вообще она плохо различает реальность и… бред.

— Ей надо в больницу, — авторитетно заявил Рома, мысля шаблонами, как это делало большинство.

Наградила его тяжёлым взглядом исподлобья.

— Если бы всё было так просто. Человека, если он не признан недееспособным, нельзя без его желания закрыть в лечебнице. Пока не будет доказано, что он опасен для себя или окружающих. Мама в большинстве случаев не опасна.

— Но… — подтолкнул меня Стас.

— Но временами она действительно опасна... для себя. В прошлый раз мама едва не попала под машину.

Парни переглянулись и как-то вмиг сделались совсем серьёзными.

— Сонь, а где сейчас твоя мама? — зрел в корень Дам.

— Говорю же, ушла. Взяла все бабушкины деньги и ушла. Куда — не знаю, зачем — не знаю.