С любовью, Рози

Дорогие мама и папа,

я больше никогда не заговорю с Рупертом. Счастливые шестнадцать, черт побери!

Кэти настояла, чтобы я отдала ей деньги, которые планировала истратить на подарок, сказала, сама поедет в город и выберет себе что-то из одежды, и я обрадовалась, потому что обычно я ночами не сплю, придумывая «идеальный» подарок, который она как пить дать возненавидит и забросит под кровать. В общем, в итоге она вошла в дом за руку со своим здоровилой (Джоном) и так улыбалась во весь рот, что я немедля почувствовала подвох. Она приподняла топ, спустила немного джинсы, и я это увидела.

Чертову татушку! Омерзительную, пакостную, невыразимо уродливую – я только что поняла, что говорю, как ты, мама! – татуировку. Правда, ма, она ужасно уродливая. При этом еще сочится кровью и начинает опухать. Очевидно, Руперт сказал, что тем, кому исполнилось шестнадцать, согласие родителей не требуется. Я пошла вниз в интернет-кафе проверить, в самом ли деле это так. Похоже, что да, но я найду какую-нибудь лазейку, чтобы подвесить его за одно место…

Хозяин интернет-кафе, толковый парень, поинтересовался, все ли у меня в порядке, и на вид был всерьез озабочен, так что я даже подумала, не начало ли это чего-нибудь романтического. Но потом поняла, что луплю по клавиатуре так, что он, наверно, беспокоится за свою собственность.

Еще тошней оттого, что в тот день я пыталась готовиться к последнему экзамену, а дребезжание, доносившееся из салона тату, ужасно мешало. И ведь я понятия не имела, что под этот визг уродуют тело моей дочери.

При этом немыслимо сказать Руперту, что я об этом думаю, потому что нельзя выразить мою ненависть к татуировкам, не ранив его в самое сердце, ведь он сам – ходячая татуировка.

Но мало этого! Кэти еще и язык себе проткнула. Это Руперт сделал бесплатно. В подарок, черт бы его взял. Говорит она так, словно во рту у нее горячая картошка. В общем, представьте: входит ребенок в дом, неестественно скалясь, еле выговоривает: «Аам, аатри, а ату еаа», а потом поднимает маечку. И как я, по-вашему, должна реагировать?! Джона разукрасили тоже: у него на бедре клюшка для травяного хоккея и мяч. Вам лучше не знать, на что это похоже, тем более что Руперт нарисовал мяч слишком близко к клюшке и с неправильного ее конца, если вы понимаете, о чем я.

Наверно, могло быть хуже: они могли написать имена друг друга. И рисунок у Кэти мог быть пострашней, чем клубничка размером с мой ноготь.

Может, я преувеличиваю? Но что же тогда, интересно, почувствовали вы с папой, когда я сказала вам, что беременна?

Вот теперь, когда я об этом подумала, у меня возникла идея, не похвалить ли мне Кэти? Не поощрить ли за примерное поведение? Как бы то ни было, надо возвращаться наверх, где орет музыка, и продолжать заниматься. Не верится, что еще немного – и учеба позади. Два года пролетели как сон, страшный сон, должна я сказать: тяжеловато далось мне заниматься ночами, днями работать и при этом не переставать быть матерью. Представьте, у меня будет выпускная церемония! Вы с папой наконец-то сможете увидеть, как я, в бесформенной мантии и шапочке, получаю диплом. Правда, на четырнадцать лет позже, чем планировалось, но все-таки лучше поздно, чем никогда.

Впрочем, я этого диплома не получу, если не сдам экзамены, а экзамены я точно не сдам, если и дальше буду отлынивать! Все! Пошла учиться!

Ваша Рози