С любовью, Шторм (СИ)

— Позвони мне, если завтра тебе понадобится еще какая-нибудь помощь в распаковке. Я буду дома весь день. — говорит Азия, пока мы провожаем их до входной двери. — И как только вы устроитесь, приглашаем вас к нам на ужин.

— С удовольствием.

После того, как они уходят, Шторм прислоняется к входной двери и улыбается мне.

— Наконец-то мы одни в нашем славном доме.

Дом. Мне нравится, как это звучит.

— Думаю, мы будем здесь по-настоящему счастливы.

— Чертовски верно, мы будем здесь абсолютно счастливы, — он кладет руку мне на шею и притягивает к себе для поцелуя.

— Пойдём в постель, детка. А комнаты проверим завтра.

— По-моему, звучит идеально.

По пути наверх Шторм подбирает Хейло. Он несет его в нашу комнату и осторожно кладет в свою кошачью кроватку рядом со мной. Нико сворачивается калачиком на полу рядом с ним, как делал с тех пор, как мы все стали одной семьей.

***

— Детка… оставь занавески в покое и посиди со мной. Нам нужно кое о чем поговорить.

Отворачиваюсь от кремовой занавески, которую пытаюсь ровно повесить, и вижу, что он сидит на кровати. Он весь такой симпатичный, в серых спортивных штанах и белой футболке с V-образным вырезом и клеймом от сигареты, оставшаяся от того времени, когда он курил. Отсутствие его обычной улыбки сразу же заставляет меня напрячься. Особенно когда мы вместе переехали в наш новый дом.

— Что такое? — слезаю со стула и пересекаю комнату, чтобы сесть рядом с ним.

— Помнишь, когда я обещал, что никогда не буду лгать тебе? Несмотря ни на что?

— Да… — по моему телу проносится волна страха. Из такого начала хорошего разговора не жди.

— Я солгал. Однажды. Совсем недавно.

Сердце сжимается, и я смотрю на него, пока зрение не затуманивается, и замечаю, что передо мной сидят два Шторма.

О мой Бог.

Это происходит.

Все, чего я боялась.

Он игрок. Лжец. У него десять детей по всей стране. Он меня совсем не любит. У него ЗППП, которое теперь развивается внутри меня. Скоро у меня начнется зуд, и я буду давиться антибиотиками, или стану мачехой для ребенка, как две капли воды похожего на какую-нибудь заядлую грудастую фанатку группы.

Он хватает меня за руку.

— Эви… Дыши. Ты вся посинела, детка.

— Мне страшно, — шепчу я.

Он глубоко вдыхает.

— Как и мне. Не хочу, чтобы ты злилась. Ненавижу, когда ты сердишься. Просто не хочу, чтобы это сидело и съедало меня.

— Хорошо. Пожалуйста, просто скажи мне.

На самом деле, я вообще не хочу, чтобы он что-то говорил. Мне бы хотелось вернуться на десять минут назад, когда самой серьезной проблемой за день было то, как сделать, чтобы занавески выглядели, как на картинке.

Но он собирается признаться, а занавески, вероятно, никогда не будут выглядеть хорошо.

— Помнишь вечер, когда ты впервые пришла на мое выступление с Майклом и Эви?

— Да.

Как я могла забыть тот день? В тот раз я впервые увидела Шторма. Он расхаживал с гитарой по сцене и сексуально улыбался всем женщинам, цеплявшимся за его ноги и выкрикивающим его имя. Он спел для меня песню на сцене, вызывая бурю эмоций. Затем набросился на меня в кладовке, оставляя за дверью сотни людей, включая мою лучшую подругу и тогдашнего парня. Тот момент был не из самых лучших.

Зато оргазм один из лучших.

Чувство вины и разочарование той ночи заставили меня вести себя как сука, и мы со Штормом поссорились. А потом он…

— Джилл не делала мне никакого минета, — выпаливает он. — Я был пьян и зол. Мне хотелось, чтобы ты ревновала и желала так чертовски сильно, однако ты меня оттолкнула. Я не мог сидеть там и смотреть, как ты уходишь с этим мудаком.

— Н-но ты сказал…

— Я знаю, что сказал, но ничего не было. Правда Джилл пыталась, она была повсюду…, но я отшил ее. Вот тогда-то я и написал тебе. Я уехал домой совершенно один. Без минета.

С облегчением выдыхаю, хотя сердце все еще колотится.

— То есть, в ту ночь с ней ничего не было?

— Нет. Ничегошеньки.

Его зеленые глаза, обычно такие яркие и полные жизни, сейчас темные и обеспокоенные, как никогда раньше, потому что ему действительно не все равно.

Потому что под длинными волосами, татуировками и уверенным, флиртующим сценическим образом скрывается человек с чистой душой и золотым сердцем.

— Ты обещал, что никогда не будешь мне лгать, — напоминаю ему.

Конечно, это ложь, с которой смогу жить, и которой даже рада. Но после того, как я узнала, что неосознанно жила с лжецом в течение многих лет, мне нужно знать, что Шторм не повторит это снова.

Он схватил и потянул меня в свои объятия.

— Знаю. Это было один раз, и больше никогда не повторится. Даю слово, детка. Понимаю, что от этого не станет легче. Но я считал своим долгом подтолкнуть тебя немного, чтобы ты предъявила на меня свои права. Больше ничего другого не помогало. Я был в отчаянии.

Кладу голову ему на грудь и крепко обнимаю за талию.

— Не представляешь, как я ревновала. Мысль о том, что другая женщина прикасается к тебе выводила меня из себя.

— А как думаешь, что чувствовал я, наблюдая, как женщина, от которой я без ума, уходит с другим парнем?