С любовью, сволочь (СИ)

— Маш, ты на приеме сегодня?

— Да, а что?

— Можешь меня посмотреть?

— Конечно, приезжай часам к шести.

Времени на разговоры не было, я распрощалась и занялась пациенткой, но улыбаться перестала. Марго не шла из головы. Что там у нее стряслось? Ее возможные обострения к моему профилю никакого отношения не имели. Значит, другое.

Она прошла полное обследование, встала на учет, получала по квоте бесплатные лекарства стоимостью по миллиону за упаковку. Помочь они, конечно, не могли, но хотя бы поддерживали на плаву. Ей повезло, что болезнь обнаружили до дебюта — до того, как та вышла из скрытой фазы. За полтора года признаков ухудшения не появилось, уже одно это было хорошо. Хотя расслабляться, конечно, не стоило. Если уж этот процесс начался, его можно только замедлить, но не остановить.

Что касается Кешки, то тут как раз все замерло в мертвой точке. Они встречались — и не более того. Даже просто жить вместе Марго категорически не хотела.

Черт, неужели?..

Ну, Кеший, если это то, о чем я думаю, самолично хрен оторву.

Она вошла, и мне стало совсем нехорошо. Бледная, заплаканная, под глазами темные круги. Краше, что называется, в гроб кладут.

— Привет, Маш, — она поцеловала меня в щеку. — Узи сделаешь?

— Сколько? — вздохнула я, включая аппарат.

— Неделя.

— Тест делала?

— Да. Два. Оба плюс.

— Прекрасно, — я бросила на кушетку подстилку. — Рит, твою мать, ну о чем вы думали-то?

— Маш, а давай ты не будешь на меня орать? Я после своей терапии вернулась на таблетки. Второй цикл. И вот пожалуйста.

— Извини. Да, странно. Обычно такое бывает в первый цикл, да и то редко. Ладно, давай посмотрим.

Это была беременность, никаких сомнений. И это было…

Черт, я не знала, насколько все плохо. Потому что это никак не входило в мою компетенцию. Но одно могла сказать точно: аборт делать категорически нельзя.

— Ну что, Рит… Распрекрасные пять недель, — я повернула монитор и показала ей картинку. — Гормоны давно сдавала?

— В декабре.

— Твоя терапия должна была снять воспаление. Думаю, и гормоны на этом фоне стабилизировались. Но только почему-то перебили те, которые из таблеток. Направления на анализы дам, а потом ты знаешь, куда идти. Я тебе даже посоветовать не могу ничего по этому поводу.

— Я чего за эти дни только не перечитала, — с тоской сказала она, одеваясь. — Фишка в том, что рожать с моей болячкой можно. Если получится, конечно. Иногда даже замедляет процесс… на время. Но, Маш, я же не знаю, когда рванет. Через двадцать лет, через пять, через год. И как — тоже не знаю. Ослепну, оглохну, в коляску инвалидную сяду. А тут младенец.

— Не факт еще, что выносишь. Но аборт точно делать нельзя. После этого все в разнос пойдет. Надеюсь, это ты читала? Кешка знает?

— Нет. Не хочу, чтобы он знал.

— С ума сошла?

— Не хочу на него все это вешать, — Марго упрямо сдвинула брови. — И себя-то не хотела, а уж ребенка и подавно.

— Господи, какая же ты дура! — застонала я. — Вот теперь точно вижу, что у тебя весь мозг в дырках.

Она расплакалась, как маленькая испуганная девочка. Я прижимала ее к себе, покачивая, пытаясь успокоить. И казалось, что это я старше, и не на шесть лет, а на все двадцать.

— Он в рейсе?

— Нет, — всхлипнула Марго.

Я достала телефон, набрала Кешкин номер.

— Кеш, привет. Можешь сейчас за Марго приехать? Она у меня в клинике. «Норд-Вест» на Марата.

— Что-то случилось? — испугался Кеший.

— Ничего ужасного. Просто надо ее забрать.

— Через полчаса буду.

Вот в этом и был весь Кешка. Надо? Значит, буду.

За полчаса я смогла более-менее привести Марго в порядок и отпоить сладким чаем с пряниками. Когда он сунул нос в дверь, я встала.

— Вы тут поговорите, а я… в общем, приду скоро.

Вернулась минут через пятнадцать и вздохнула с облегчением. Марго все еще шмыгала носом, но внутри словно лампочка зажглась. Глаза стали совсем другие. Кеший сгреб меня, как медведь, и поцеловал.

— Машка… ну, в общем, ты в курсе…

Они ушли, а я легла на кушетку для узи, положила руки на живот и закрыла глаза.

Сумасшедший день!

О своей беременности даже не заикнулась. Совсем было бы не ко времени. Расскажу потом. Надо же, у нас с Марго будут дети — абсолютные ровесники. Если, конечно, она сможет выносить. Почему-то мне казалось, что на этот раз — сможет. Или просто очень хотелось в это верить?

Пискнул телефон. Севка.

«Машунь, еду лошадью. К ужину буду. Ждешь?»

«Жду. Очень».

Отправила и добавила вслух:

— И не одна жду.

Севка так переживал, что у нас не получается. Я сдала все анализы, попросила Варвару сделать узи. У меня все было в порядке. Убеждала его, что еще рано беспокоиться. Ему очень хотелось почему-то именно дочку. У него даже лицо менялось, когда об этом говорил. Он вообще-то был довольно закрытым, эмоции больше держал при себе. Заводился легко, психовал громко, а добрых чувств как будто стеснялся. Но о ребенке говорил так, что у меня щипало в носу.