С любовью, теща!

– И как называется этот фонтан? – спросила я, ожидая очередную интересную историю.

– Большой столичный, – ответил Феодор. И все? Но король оправдал мои ожидания, добавив: – А в народе его называют «Слезы отвергнутых мужчин».

– Почему? – удивилась, разглядывая переливы струй разной высоты.

– Говорят, что фонтан был создан моим прапрадедом после того, как его невеста сбежала с другим, – усмехнулся Фей. И все-таки забавная сокращенная форма имени…

– Куда же она сбежала? – спросила я.

– В Ардонию. Вышла замуж за вашего предка Флавиуса.

– А, так это та самая! – вспомнилось мне полотно в дворцовой галерее. – Видела ее портрет вместе с пра… Вместе с дедом моего супруга.

– Да, и король Леонсы остался безутешным, – усмехнулся Феодор. – Женился, конечно, – куда ему деваться? Но много лет спустя. А в память о неверной устроил фонтан на том месте, где видел ее в последний раз.

– Мне его даже жаль, – призналась я.

– Любовь не всегда бывает взаимной. – Феодор едва заметно пожал плечами.

– А вам случалось влюбляться, ваше…

– Лучше зовите Фей, как друга. Вдруг кто услышит?

– Хорошо, Фей, – миролюбиво согласилась я.

– Нет, ваше…

– Мина, – перебила я. – Можете звать меня Мина. Как подругу.

Король улыбнулся.

– Нет, Мина, всерьез не случалось, – ответил он. – Конечно, бывало, что я испытывал влюбленность, но она быстро проходила.

– И то верно, – кивнула я.

Меня однажды угораздило влюбиться в брата Генриетты. Мне было пятнадцать, и он казался мне таким… таким… А потом поняла, что сама же и придумала каким, а этот тип не стоит и толики моего внимания.

– Да и при нашем титуле говорить о любви не приходится. – Феодор разговаривал со мной, как с подругой, и это почему-то льстило.

– Не соглашусь, – покачала головой. – Я вышла замуж исключительно по любви. Увы, у нас с супругом возникло много несогласий по разным вопросам, но верю, что рано или поздно мы помиримся.

Если отец найдется и если мать наконец-то сменит гнев на милость.

– Вам повезло, – улыбнулся король.

– Да, – согласилась я. – Надеюсь, что моей дочери тоже повезет.

А впереди уже замелькали яркие ярмарочные шатры. Я тут же ускорила шаг, и Феодору пришлось почти бежать за мной. Чего тут только не было! Трещетки, свистульки, посуда, ткани, животные. Орали петухи, ссорились торговки, пытались сбить цену покупатели. Красота!

– Мина!

Кажется, я намного опередила Феодора. Ничего, догонит. Это я тут старшее поколение!

– Красавица, купи леденец! – Какой-то бородач попытался вручить мне угощение.

– Лучше у меня купи, – подмигнул второй. – Дешевле в два раза.

– Пряник? – Большой круглый гостинец возник у меня перед глазами. – Заморский, из Ардонии.

– В Ардонии пряники не такие, – рассмеялась я, а мокрый от бега король наконец-то перехватил мою руку.

– Да вы что! – возмутился торговец. – Зуб даю, из Ардонии.

Я вздохнула, высыпала мелочь из припасенного кошеля и купила пряник. Вручила его Феодору – за то, что догнал. Король задумчиво повертел подарок в руках.

– Не пробовали? – догадалась я. – Пряник, конечно, не ардонский, но на вид красивый. Идем?

И потащила Феодора дальше, к жонглерам и факирам, чувствуя себя счастливой и беззаботной. Мне начинала нравиться Леонса! Она отличалась от строгой Ардонии. Конечно, я любила родину, но и эта страна была мне симпатична.

Насмотревшись на факиров, мы повернули направо. Там собрались музыканты. Мужчина играл на какой-то дудке – в Ардонии таких не видела. Вероятно, местный инструмент. Девушка методично била в бубен. Звучало очень весело. Еще несколько девушек кружились перед ними. Я не выдержала, тоже вступила в круг, завертелась так, что взвились полы плаща. Хлопала в такт, пристукивала ножкой и ощущала ни с чем не сравнимую свободу.

А когда музыка стихла, обернулась к Феодору. Он смотрел на меня… странно. Будто впервые видел. Глаза стали большими-большими, бездонными. Этого даже легкая иллюзия на его лице не могла скрыть. Я смутилась и пошла обратно к королю.

– Вы замечательно танцуете, Мина, – тихо сказал он.

– Люблю танцевать, – поправила складки плаща. – А вы, говорят, поете.

– Иногда.

– Я бы послушала.

Король обещать не стал. Вместо этого предложил мне руку и снова повел вдоль ярмарочных палаток. Мы уже собирались уходить, когда вдруг раздался истошный визг. Фей попытался увлечь меня в другую сторону, но я рванулась на звук. Из-за палатки на меня вылетел хорошенький розовый поросенок. Такой крохотный и миленький! Видимо, карликовых пород. За ним бежал огромный мужик.

– Держи шельму! – кричал он так, что у меня закладывало уши.

Шельма останавливаться не желала – поросенок летел прямо на меня. Я подхватила его на руки, и малыш прижался ко мне всем дрожащим тельцем.

– Спасибо, что поймали его, госпожа, – пыхтя, остановился рядом хозяин свинки. – Удрал, шельмец!

Поросенок тихонько хрюкнул. Я погладила его между ушек, и он довольно прикрыл глаза.

– Ваш? – спросил Феодор.

– Мой, – ответил горе-владелец. – Заказали зажарить на вертеле, а он вона, бегать!

– Как – зажарить? – Я посмотрела на милого поросенка. – Не позволю!

– Что значит – не позволю? – побагровел хозяин.