С любовью, верой и отвагой

   — Моё условие: заказать вещи у лучшего портного! Негоже царскому крестнику выглядеть абы как...

На столе оставался всего один пакет. Он был приоткрыт, и из него выглядывала чёрно-жёлтая муаровая ленточка.

   — Теперь — ваша награда. Знак отличия Военного ордена. Не правда ли, вы мечтали о нём? Я награждаю вас за отличность, оказанную в боях при Гутштадте, Гейльсберге и Фридланде... — Император сам приколол ленточку с серебряным крестиком к малиновому лацкану её коннопольской куртки, и она, став по стойке «смирно», ответила по-уставному:

   — Рад стараться, ваше величество!

   — Надеюсь, этот крест будет всегда напоминать вам обо мне. Служите на благо России и не забывайте тот договор, который мы с вами сегодня заключили по обоюдному согласию.

   — Даю слово чести, ваше величество!

Он слегка поклонился ей, и это было знаком того, что аудиенция закончена. Однако Надежда продолжала стоять перед ним, прижимая к себе пакеты со своими новыми документами. Император взглянул на неё вопросительно.

   — Ваше величество, — сказала она, — вы запретили мне быть женщиной. Но я — мать. У меня есть сын, которого я люблю больше самой жизни. Я не могу уйти отсюда, пока вы не определите его судьбу...

Часть третья КОРНЕТ АЛЕКСАНДРОВ

1. МУНДИР ОФИЦЕРА

На четвёртый день выезда моего из

Петербурга приехала я в Вильну, где

и располагалась обмундироваться. Толпы

жидов явились ко мне с предложением

всякого рода услуг. В полчаса у меня было

всё: квартира, прислуга, портные, множество

сукон, золотых шнуров, бахромы, сафьянов,

треугольных шляп, киверов, султанов,

кистей, шпор...

Н. Дурова. Кавалерист-девица.

Происшествие в России. Ч. I

Сначала хозяйка трактира, что стоял в старой части города, за мостом у слияния рек Няриса и Вильни, говорила с Надеждой не очень-то вежливо. Возможно, причиной тому была её потёртая солдатская шинель с малиновым воротником. Но вот дело дошло до подорожной.

   — Как о вас записать?

   — Корнет Александров из Мариупольского гусарского полка, по дороге из Санкт-Петербурга в свой полк. — Надежда расстегнула коннопольскую шинель, чтобы достать свои бумаги. Хозяйка увидела новенький Георгиевский крест, пухлый бумажник, офицерскую подорожную. Лицо её преобразилось.

   — Господину офицеру я могу предложить наш лучший номер с камином и видом на кафедральный собор. Сколько дней вы рассчитываете пробыть у нас?

   — Я еду из армии, — ответила Надежда. — Мне нужно обмундироваться. Есть ли у вас знакомые портные?

   — Сколько угодно, господин корнет. — Хозяйка улыбнулась ей ещё любезнее. — Через час они придут к вам.

Надежда, взяв свой саквояж, отправилась следом за горничной в номер, а хозяйка послала малолетнего сына за Яном, Исааком, Эвфраимом, Мордыхаем и Ефимом, которые всегда честно отдавали ей пять процентов от подобных сделок.

Живя у Засса, Надежда присматривалась к военному Петербургу и составила себе мнение о том, как должен выглядеть настоящий военный франт. Новоиспечённый полковник гвардии, первым поздравив её с офицерским чином, также немало полезного рассказал ей об экипировке — важнейшей части жизни офицера. Засс советовал заказать мундирные вещи в Вильно[33], где сам недавно побывал. Это будет красиво и качественно, говорил он, но на треть дешевле, чем в столице. С его помощью Надежда написала целый список предметов, необходимых офицеру. Деньги, полученные в Военном министерстве и в подарок от государя, — всего чуть более двух тысяч рублей, — открывали перед молодым корнетом широкие возможности для осуществления этих планов.

Когда все вышеназванные мастера явились в её номер с баулами, набитыми образцами своих изделий, Надежда была вполне готова к разговору с ними. Лишь из тщеславия она позволила им битый час уговаривать себя. Они же старались вовсю. Они бросали ей под ноги, разворачивая в воздухе, штуки лучшего английского сукна по девять рублей за аршин. Они раскручивали перед ней мотки серебряного и золотого галуна, шнуров, бахромы, нужной для обшивки офицерского гусарского мундира. Они раскладывали на столе портища позолоченных и посеребрённых пуговиц: маленьких — для вицмундира, полукруглых — для боковых рядов на гусарском доломане и ментике и, наконец, особых, гусарских, пуговиц-шариков для застёжки.

Надежда не спеша листала альбомы с образцами кож, придирчиво осматривала перчатки: лайковые, замшевые, нитяные, офицерские перевязи с золотым и серебряным галуном, шейные платки, простые шёлковые и с вытканным узором, брелоки, трости, шпоры, киверные и шляпные султаны. Мастера устали расхваливать свой товар и спросили, что именно нужно молодому господину.

   — Всё! — коротко ответила она.