С любовью

В финале мая хочется говорить о хорошем, поэтому сегодня я сверну с Малой Бронной и загляну на пруды. Там, возле кромки воды, еще можно найти соль земли. Хрупкая, как венецианское стекло, но стальная. Маленькая девочка в белом платье не идет, а парит над землей. В такие моменты у меня нет желания дерзить и язвить. Буду крутить фуэте теплых слов. Я трепетал перед балетом, я был проклят и счастлив одновременно, когда порхал над Плисецкой, которая по-королевски прогуливалась по тем еще Патриаршим. Счастлив, потому что был рядом, проклят, потому что – невидим. Сейчас девочка у пруда тоже мечтает о балете, она репетирует 25 часов в день и в свой перерыв приходит на Патрики, крошит хлеб белому лебедю и думает, что скоро сама станет им на сцене театра. Но сколько существует в мире балет – столько крутит дьявол фуэте вокруг всех этих маленьких хрупких девочек. Прима – заколдованное слово. К нему не придешь на одних пуантах – талант, как разменная монета в мире искусства, и даже крови стертых ног недостаточно, чтобы исполнить главную партию. На Малой Бронной я вижу много «балерин», которые показывают идеальную растяжку и делают шпагат в постели, а потом сразу едут отдыхать на острова. Когда-то и они были девочками возле кромки воды, но мир сломал их под себя. В природе из колючего тела кактуса под вечер раскрывается нежный цветок, а утром он увядает. Но все, кто видел его цветение, уже никогда не забудут. Это короткая, но очень красивая история. В балете ощущение колючей проволоки, натянутой между человеком и танцем, проволоки, состоящей из лжи, подлости, предательства, подставы, врезается в душу. Кто-то сдается сразу, кто-то идет до конца. Плисецкая тоже выгрызала себе партии, она танцевала так страстно, что многие покупали билеты «на Плисецкую», из-за этого ее вызывали в ЦК КПСС и требовали обзвонить своих поклонников перед началом балета – попросить их не аплодировать ей. Через эти шесть букв, написанных CAPS LOCK, проходили почти все балерины. Политики и иностранцы пристальным взглядом рассматривали их талант, ездили в Большой, как на работу. Сейчас ничего не меняется, хочешь быть на сцене – отдай тело не только балету, но и тому, кто тебя выберет. По-другому это не работает. И знаете, я, Патрик, видел глаза Плисецкой на закате ее жизни, в них было столько печали и боли, что к черту весь этот балет, раз он так ломает судьбы. Но сейчас маленькая девочка уходит с Патриарших так грациозно и красиво, что кажется, до Малой Бронной она не дойдет, что под ее ногами откроется новый путь. И она не только исполнит партию лебедя, но и попадет под перо писателя, который словами начертит ей судьбу.

Часть 15. Штормовое предупреждение