С Лубянки на фронт

«Да, этого следовало было ожидать, – рассуждал бригадный комиссар, – враг стал интенсивнее работать вокруг нашего округа. И все это загадочное и удивительное надо будет разгадать и приоткрыть завесу таинственности. Средневекового аутодафе в атмосфере торжественности не случится, но вердикт военного трибунала фигурантам вполне обеспечен. Без сурового приговора здесь не обойтись. Понимаю, до этого далековато, работа по выдергиванию заноз предстоит нелегкая и масштабная».

Высокий, сухощавый, с густыми темными бровями, Якунчиков от волнения то и дело открывал коробку «Казбека», и даже игнорируя каждодневную привычку мять курку и сдавливать пальцами середину картонного мундштука, быстро хватал папиросу губами, и, прикусывая кончик его зубами, высекал огонь из зажигалки и смачно затягивался, чтобы через мгновение выпустить носом струйки пахучего для него табачного дыма.

Перед ним лежал большой блокнот с пронумерованными страницами для написания секретных документов, которые давались секретарше для печатания. Он открыл его, макнул ручку из зеленой пластмассы с его любимым пером «скелетик» в стеклянную чернильницу и стал размашисто и быстро писать. Слова в предложения складывались довольно-таки легко, потому что не каждый день чекисты встречались с подобными интригующими профессионалов фактами, в которые можно было с интересом окунуться с головой. Он писал докладную записку с некоторыми прочерками из-за режимных соображений.

Николай Алексеевич готовил документы качественно и быстро, не зря Михеев во время совместной работы в Киеве не раз восторгался такой работоспособностью своего заместителя. Когда закончил «писанину», как он любил называть чекистское творчество, тут же позвонил секретарше:

– Людмила Васильевна, зайдите за документом…

Через несколько минут миловидная, одетая в строгий, слегка приталенный синий костюм женщина, пришедшая в органы госбезопасности еще в двадцатые годы, стояла возле приставного стола.

– Попрошу вас срочно… – приказал Якунчиков… Не прошло и получаса, как на столе руководителя военной контрразведки округа лежал готовый – отпечатанный документ для отправки в Москву своему непосредственному начальнику А.Н. Михееву. В нем говорилось:

«ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Совершенно секретно

9 апреля, в среду, в 23 часа 05 минут оператор службы пеленгации зафиксировал работу неизвестного радиопередатчика. Квадрат места сеанса связи определен в лесном районе за поселком Бровцы, что в двадцати километрах восточнее Киева. Дешифровка перехваченной цифровой передачи установила донесение следующего содержания:

«Распоряжением штаба округа двадцать седьмой танковый полк 6-й армии передислоцируется из-под Броды в Рава-Русский укрепрайон. Срок до 30 апреля 1941 г. Задержка связи доложена главному. Осложнений нет. Впредь выход в установленном режиме. 673».

Для выявления подпольного радиста приняты первоначальные меры: