С Лубянки на фронт

Скоро в разговор вклинился появившийся неожиданно начальник оперативного отдела 5-й армии полковник Скворцов, которого Михеев знал еще по службе в КОВО. Он довел до начальника контрразведки фронта обстановку о положении в других соединениях. Она была — мрачнее не придумаешь…

— Петр Алексеевич, надо помочь сто двадцать четвертой. Они на острие главного удара частей первой танковой группы противника.

— Я этим сейчас и занимаюсь, товарищ комиссар 3-го ранга, подтягиваю тыловые армейские арсеналы, — успокоил Михеева Скворцов.

— Согласен — удачи вам. Я поехал… К вашему начальству, — скороговоркой чеканил слова чекист.

Две машины — эмка и грузовик с солдатами — двинулись в северо-западном направлении. В салоне легковушки сидели старший лейтенант Плесцов Иван Михайлович и капитан Белоцерковский Иван Митрофанович, поглядывающие из стороны в сторону, словно отслеживая обстановку с обеих сторон быстро уходящего назад шоссе. Поясняя ситуацию в объединении, Белоцерковский сообщил Михееву, что соединения армии всю неделю контратаковали немцев.

— Это хорошо, а каковы оперативные результаты? — спросил Михеев, повернувшись к собеседнику лицом.

— За последнюю неделю захвачено четыре вражеских агента. Трое человек были в красноармейской форме. Один в милицейском обмундировании. Сброшены с самолета на парашютах.

— Где «милиционера» задержали?

— В Коростыне… И первые три, и последний задержанные проводили разведку и вели пораженческую агитацию. Позавчера обнаружили шесть парашютистов, выброшенных в тыл армии. Вступили в бой — четверых уничтожили на месте, двоих задержали. Разбираемся. Предварительно — диверсанты. Планировали взорвать железнодорожный мост.

— А как с дезертирами?

— Отметились двое в отдельном батальоне связи.

— А куда смотрел оперработник, — сделал черствую мину Анатолий Николаевич.

— Лейтенант Новиков погиб…

— По-о-гиб… — тихо и сочувственно проговорил Михеев и, меняя тему разговора, спросил: — А как с закладками оружия для партизан?

— Приезжали двое из НКГБ Украины. Мы им выделили только часть требуемого оружия, боеприпасов и зимнего обмундирования. Они остались довольны, заявляя — с миру по нитки. Собирались отправиться в шестую и тридцать седьмую армии.

— Людей не передавали?

— Нет, людьми они сами занимаются вместе с разведотделом фронта…

— К этим вопросам надо отнестись со всей серьезностью. Партизаны — наш солидный вид вооруженных сил. Это гражданское войско еще покажет, на что оно способно. Так что особисты каждой армии обязаны помочь территориалам в организации тайников с оружием для партизан, а известные координаты закладок направить лично мне, — распорядился Михеев, а потом, словно спохватившись, осторожно спросил:

— А потери среди оперативников большие?

— Четверо погибли… Есть трое раненых…

— Слышал, зама вашего контузило, — лицо Михеева сделалось более серьезным.

— Да…

— А почему молчите, не докладываете, не просите замену? — словно строчил словами Анатолий Николаевич.

— Это позавчера случилось. Разучились просить, товарищ комиссар. Пока сами управляемся.

— Ну, напрасно, напрасно… Да, кстати, стало от вас что-то мало поступать оперативной информации, — сделав хмурую мину, заметил Михеев.

— Запарился — бои сегодня, завтра снова…

— Тем более в таких случаях следует давать сигнал sos — спасите наши души. Война есть война — на ней не рождаются, на ней гибнут люди, — упрекнул подчиненного Михеев.

— Есть еще одна проблема, не хватает саперных лопаток. Я разговаривал по этому вопросу с заместителем начальника тыла армии полковником Христенко.

— Ну и что? — резко повернулся к Михаилу Ивановичу комиссар госбезопасности 3-го ранга.

— Склады остались на оккупированной территории…

— Да, без лопатки солдат — не солдат. Ни окопа вырыть, ни в рукопашной не повоюешь. Что же вы молчали до сих пор?

Белоцерковский опустил низко голову…

Скоро они оказались в штабе пятой армии.

Хозяин уже достаточно потрепанного в боях объединения генерал-майор танковых войск Потапов М.И. принял и выслушал более полную обстановку из уст начальника военной контрразведки в зоне ответственности Юго-Западного фронта, почерпнутую из беседы с командующим фронтом, а также его просьбы.

— Михаил Иванович, я только что из сто двадцать четвертой. Они бьются геройски и днем и ночью.

— Что могу сказать? Коротко — молодцы, — как-то грустно заметил генерал Потапов. — Противник наседает, мнет наши порядки броней. Даже не верится, как немец смог припереть сюда столько танков, горючего и боеприпасов.

Говорили долго и о разном. В том числе и о политике фашистской Германии.

— Скажите, Анатолий Николаевич, почему немецкий рабочий класс не поднялся против нацизма?