С Луны видно лучше (СИ)

Здесь темно, еле проходит сквозь маленькие окна свет. Это создало, поначалу, некие неудобства. А почему? Не знаю, ведь, вы правы, сплошная тьма в космосе. На луне – не лучше. А тут просто полумрак в доме. Но, видимо, у Земли свои планы на меня. Это странное, ни на что не похожее человеческое тело, выходит за всякий мой контроль. Я попросту не умел жить человеком на Земле, хоть мне и было удобно быть таковым на Луне. Но, наверное, на Луне не особо и имеет значения, кто ты там и как ты выглядишь. А эти людские глаза совсем не умели тогда жить в темноте, что было не подвластно разуму. Не мог я заставить себя хорошо ориентироваться. Поэтому всякий раз ударялся о разные предметы, которых было много. От места с зеркалом я повернул направо. Там был небольшой коридор, ведущий к двери в стене. Кстати, стены обклеены цветной бумагой, которая везде слезла. Сбоку есть маленькое окно, под ним стоит стол, а на столе одежда. Рядом с одеждой большой, тяжелый предмет, металлический, треугольной формы. Тут мне в глаза ударило солнце. Оно смотрело на меня неестественно, для Земли, оранжевым светом и слепило. Это свет из окна. Нет, из другого окна. То было окно в комнате, куда можно было свернуть. Я заглянул в эту комнату. Она была сравнительно больших размеров, вся в коричневом цвете. Там было несколько десятков представителей класса «мебели» и большая высокая штука. Не знаю, как она зовется. Позже стало известно, что в ней держат еду и оттуда всегда как-то странно пахнет. Там горел голубой огонек, у самого угла комнаты на квадратном аппарате. Еще имелся такой же квадратный стол, а на нем стояли круглые белые пластины и колючие маленькие приборы. А в центре – кто-то зажаренный и очень румяный. Исходя из имеющегося опыта, я сообразил, что это – обработанная птица, чья жизнь подошла к концу на огне. Тут было тепло, очень притягивающее и еще как-то. Не знаю, как можно описать. Мягкие стулья манили меня присесть на них, и навсегда остаться рядом с этой несчастной ощипанной курицей, если это, конечно, был не индюк. Впрочем, этого я никогда не узнаю. Но я снова вышел в коридор и дошел до двери в стене, в конце этого пути. В уголке стоял маленький деревянный стул. Я отпер длинную ручку двери, и она со скрипом отворилась. Это была зеленая комната. Да, ее стены были выкрашены зеленой краской, которая либо выцвела, либо изначально была очень бледного, ясного оттенка зеленого. Почти во всю комнату растянулась кровать, большая, очень мягкая. А напротив нее стоял шкаф во всю стену, с зеркалом на одной дверце. Шкаф очень старый, темный, с повылазившими древесными колючками. Вокруг были коробки с пыльными вещами. А рядом стоял небольшой темный квадратный ящик. В комнате было пусто и пахло пылью. Я оставил ее, заперев вновь дверь. Проделав весь путь назад, я снова оказался у большого зеркала. Всякий раз, оборачиваясь, я продолжал сталкивать с незнакомцев в нем. Но, оказалось, что от взгляда моего увернулась лестница, находившаяся за ним. Она была широкой, с большими ступеньками. Прикрываемая зеркалом, та была в полной темноте, что я еле различал ее очертания. Лестница вела наверх. По сему, на второй этаж. Я аккуратно влез по ней. Каждый раз, наступая, со ступенек доносились скрипы и трески, а кое-где я и вовсе провалился. Но сверху на меня вновь лился свет из окна. Теперь это было большое окно, полностью отдающее взор на улице. Я оказался на втором этаже.