С.М.У.Т.А. (СИ)

Вадим вздохнул, философский дискурс ожидаемо свалился в банальщину. Спорить бесполезно, в какую сторону повернёшь, то и доказательство. Да и руки могут быть одни и те же, а действия разные. Перестав спорить, Вадим последовал за кузнецом. Забрав свои вещи из Акимовской кельи, он переселился в другое здание, где жили иноки и привилегированный персонал монастыря.

Предоставленная Вадиму келья была небольшая, но довольно уютная. Топчан, икона в углу, табуретка и стол. Всё, что нужно. Раздевшись, он накрылся грубым домотканым одеялом и заснул.

На следующий день Вадим приступил к работе с кузнецом. Временами приходил и отец Анисим, учил его всяким премудростям, начиная от правописания до вязания лаптей. Оружие в церкви освятили. По словам отца Анисима, приходил сам настоятель и все три инокини. Жизнь шла своим чередом, и Вадим стал потихоньку втягиваться и привыкать. Да и как по-другому?

Вместе с кузнецом они переплавили несколько кинжалов и сделали парочку новых. Себе Вадим заказал небольшую финку и показал примерный рисунок. Кузнец, удивлённо покачивая головой, сделал что-то похожее. Время шло, Вадим учился, но никто не стремился в очередной раз посетить село. Нечего было там делать, зато стали поправлять забор вокруг монастыря, на всякий случай.

Обстановка неизвестности плохо влияет на людей. Нужно было идти в Козельск, но настоятель не решался отправить туда кого-либо. Одного кого отправить в это время – это значит потерять. Двоих или троих, да без кузнеца, было также опасно. Ведь бойцов у настоятеля оказалось всего двое - Елизар да пришлый отрок Вадим, остальные, скорее, создавали видимость бойцов, чем таковыми являлись. Отец Варфоломей это понимал и не отправлял никого.

Охрана и защита Пустыни были для него дороже личной выгоды и новостей. В конце концов, кто-то же должен был прийти к ним. О том, где находится обитель, знали как жители Козельска и нескольких окрестных деревень, так и паломники. Но никто в Пустынь не приходил. День шёл за днём, а ничего не менялось, как считал настоятель и Вадим, но так не считали другие.

Например, инок Серафим с жадностью прислушивался к разговорам о мертвяках. Его душа жаждала знаний, а мертвяки, неизвестно откуда взявшиеся и размножающиеся подобно чуме, были интересны.

Его прямо тянуло к запретным знаниям. Он каждый день молился, замаливая грех познания, но что-то иррациональное внутри заставляло его вновь и вновь идти на риск. Очевидно, что ему нужен был хоть один экземпляр мертвяка, чтобы изучить его. Но для этого нужно идти в село, а он боялся, да и идти одному было глупо. Ему нужен был подельник, да такой, чтобы в любом случае держал язык за зубами.

Такого можно было бы заинтересовать трофеями от посещения брошенной деревни. Да и сам Серафим рассчитывал разжиться там деньгами или нужной ему утварью. Людей в Пустыни было немного, и Серафим стал в уме перебирать, кого можно было соблазнить походом в деревню. Таких, по его мнению, было двое – Митрич и Аким. Митрич вскоре отпал, потому как любое упоминание о мертвяках тут же выводило его из душевного равновесия. Оставался Аким.

Но и Акиму не так просто было предложить поход, особенно тайный. Тут нужно было знать тонкости души крестьянина, и Серафим догадывался, что можно предложить Акиму за его помощь.

Зависть! Акимом всегда двигала зависть и жадность, на этих чувствах Серафим и собирался сыграть. Застав Акима одного за ремонтом стены, Серафим начал разговор.

- Здравствуй, Аким!

- И тебе не хворать! – грубо ответил тот.

- Всё в руках Божьих, - сделав скорбное лицо, заметил Серафим. – А что-то ты не в настроении?

- Какое уж тут настроение, когда пашешь изо дня в день и ничего, а некоторые сходили два раза в деревню, и уже в почёте и уважении. Едят от пуза, работают в своё удовольствие, да ещё и подарками их одаривают. Виданное ли дело, чтобы отроку несмышлёному дарить пистоль да саблю?!

Серафим с мнимым сочувствием покачал головой.

- Твоя правда, Аким, а ещё они и денег добыли в селе, и мальчишке тоже изрядно досталось. Но то они сами нашли, не в праве мы их осуждать.

- Чтооо? – вскричал Аким, - ещё и деньги? И много?

- Ну, много али немного, я не знаю, учёт не вёл, но настоятель был очень доволен и сказал, что серебра нужно и отроку отсыпать.

- Серебра??? Ах, ты ж, ах, ты ж… Аким не находил слов от переполнявшего его возмущения. Ему хотелось сквернословить, но в присутствии инока он остерёгся это делать, и в сердцах выпалил. – Нет в миру справедливости!

- Справедливость есть всегда, Аким. Вот только она даётся в руки тем, кто её заслуживает или хочет заслужить, а то и сам захочет взять.

- Угу, угу. И как её взять? – прищурил глаз Аким.

- Думай, Аким, мне и самому то неведомо.

- Надо в деревню идти и пошукать там монет, да вещей.

- Согласен, надобность в том есть, - отозвался Серафим и грустно улыбнулся. – Но меня не берут с собой, а один я не смогу.

- Да, да, - Аким зачесал макушку левой рукой в задумчивости.